Обладателем приза симпатий еженедельника "" по итогам "2-го открытого Чемпионата Балтии по русской поэзии - 2013" стала Наталья ПОЛЯНСКАЯ, Рига (Латвия).
Наталья ПОЛЯНСКАЯ
ВОДА И ЛЕД
Дорогой мой Джед, у меня еще пять минут. Извини за неровный почерк, слегка качает. Говорят, наш корабль постепенно идет ко дну - так похоже на нас с тобой, только нету чаек.
Помнишь дом наш прибрежный? Сухие развалы дюн? Ровный ветер с песком и солью, рисунки лодок? Чайки были весьма несносны, а месяц - юн. Помнишь, как был осенний день золотист и ломок?.. Вот сейчас, милый Джед, остается как раз оно. Не вся та ерунда, что друг другу несли во гневе, эти злые слова, от которых внутри темно. А те звезды, что мы видали вдвоем на небе.
Вот сейчас, когда звуки музыки так резки, когда холод и плеск вдруг встретились у порога, когда страх заполняет щели и закутки, остается, на самом деле, совсем немного. Остается лишь то, что сейчас я тебе пишу - неприкрытая, жесткая, но дорогая правда: Джед, я все эти годы только тобой дышу. И мне жалко, что я не смогу это делать завтра.
Я люблю тебя, Джед. Я люблю. Я люблю. Люблю.
...в окна бьются осколки айсберга и не тают.
Дорогой мой Джед, я сейчас одного боюсь: что ты там, далеко, никогда это не прочитаешь.
*
Оргкомитет конкурса поздравляет Наталью ПОЛЯНСКУЮ с Призом симпатий еженедельника "ЛЮБЛЮ"!
ИЗ ИСТОРИИ ПРИЗА
Обладателем приза симпатий еженедельника "Суббота" по итогам "Кубка Мира - 2012" стала Елена КОПЫТОВА, Рига (Латвия).
Елена КОПЫТОВА
В плацкартном вагоне
«Скорый» ход набирает, время его пришло ¬–
Измерять колесами Среднюю полосу.
А моя попутчица – как же не повезло –
Говорливая тетка, жующая колбасу.
И она все болтает, битком набивая рот…
Вот ведь, думаю, надо же – выдался мне «досуг»!
А она – про соседку, Путина, огород…
Начала о себе. Побежали мурашки вдруг.
И в глазах ее шевельнулось на самом дне
То, что с детства задолблено: взялся – тяни свой гуж…
Ее сын в девяносто пятом погиб в Чечне.
В девяносто девятом повесился спьяну муж.
Она, пот отирая со лба, говорит: «Жара».
Отхлебнув воды, улыбается: «Хорошо».
У нее умирает от рака в Москве сестра,
Она едет прощаться с последней родной душой.
Паренька жалеет: «Совсем еще не окреп.
Видно мать измаялась, бедная, ждать сынка!» –
Спит в наушниках тощий дембель, сопя под рэп,
С верхней полки свисает жилистая рука.
Все затихло, уснуло, съежилось, улеглось.
И вагон стучит колесами и храпит.
Но метет мозги бессонницы помело.
Сколько сорных мыслей…
какая из них пронзит,
прошибет, проймет до ядрышка, до нутра? –
«Я лишь пепел Европы, и здесь не моя страна»…
Как же сладко курится в тамбуре в пять утра!
За окном рябинно, розово. Тишина.
Родом из детства
Какие метели уже отшумели!
Просеялись, точно сквозь пальцы песок,
Зеленый кураж нарисованной ели,
Шампанского взрослый «законный» глоток.
Асфальт, рассеченный на классики мелом.
Ручьи и сосульки. Маршак и Барто.
И новое детство вослед оголтело
Хохочет, порвав на заборе пальто!
*
Мне весело по улице идти.
В разгаре осень. Звонкая погода.
Стоит у магазина возле входа
Девчушка лет пяти или шести.
И радость на лице ее чиста –
Еще душа не выпита до донца.
И в кулаке – взъерошенное солнце
Горящего кленового листа.
Ностальгия
Шагнем туда. Не верь, что нет возврата.
Он жив во мне, дарованный судьбой,
Погожий мир конца семидесятых,
Уплывший ввысь, как шарик голубой.
Там за рекой, серебряной от бликов,
Я босиком по клеверу иду,
И мама, собирая землянику,
Поет: «На дальней станции сойду...».
Мне покупают первые тетрадки,
Я не дождусь прихода сентября!
Успеть бы наиграться в «жмурки-прятки»...
«Пора взрослеть!» – все чаще говорят.
Мир опьянен дыханьем зыбкой нови.
Как важно все, покамест нет седин.
Как мало надо: сдать пол-литра крови,
Да сессию – двенадцать дисциплин.
Растаять в шуме людного вокзала,
Сродниться телом с влажной лебедой...
Прозрачной далью русского Урала
Напиться, как колодезной водой.
О, как на самом деле надо много,
Покуда травы топчешь на земле:
Прохладным утром выйти на дорогу,
Вобрать в себя всю ширь родных полей...
Дух высушен до срока. Это – старость?
По углям погуляешь босиком,
И вдохновенье станет не пожаром,
А дышащим полынью сквозняком.
Я с горечью бессилья понимаю,
Растратившись до утренней звезды,
Что без меня однажды в новом мае
Цветеньем яблонь вспенятся сады.
Так стоит ли беречь седую шкуру
От холода да пряжки ременной,
Покуда рядом свищет пуля-дура,
Готовясь в одночасье стать шальной?
Пристало ли копить слова и силы,
Не ведая ни боли, ни труда?
Я пью вино за все, что есть и было,
За все, чего не будет никогда.
