Новое.

Иван КЛИНОВОЙ, Красноярск (Россия)

НЕСВЯТАЯ ТРОИЦА


* * *

Он выжидал и распространялся, пока не выжил.
Сошёл с ума пару раз, но вернулся на Main Street.
В его ногах правды не было, правда была чуть выше.
По крайней мере, так он сам говорит.

Он, вообще, говорит очень много и много пишет.
Его не парит, что собеседник всегда сокрыт.
Да за каким сократом ему скрываться, покуда с вышек
Никто не смотрит за теми, кто не обрит!

Остановивши своё верченье, он жадно курит,
Как будто сам себя осудил и уже вердикт,
Хотя давным-давно все изауры и заури
Нашли родителей, поживают себе в Перди.

А он, закрывшись от всех на смерти анти-АОНом,
Всё так же дышит, распространяя себя как вид,
Но быть ему бражником, аполлоном и махаоном,
Пока не закончатся бражка и алфавит.

* * *

Александр Горгоныч заводит свой танцмобиль,
У него под капотом чардаш, тустеп, кадриль –
Ждут его заливные луга и деваха сверху.
Он давно уже лыс. Подаёт как брутальный стиль:
Мол, ему сам Брюс Виллис брат, не страшна и перхоть.

Вот он мчит по хайвэю, а рядом идёт гроза,
И глаза у неё – что дисковая фреза,
В волосах там и тут – мегавольтовые прожилки.
Александр и раньше не помнил, где тормоза,
А теперь зажимает педаль, аж скрипит в затылке,

И кадриль превращается попросту в круговерть,
Подвергая сомнению пункты любых оферт,
Что когда-либо доводилось ему заключать с планидой.
Александр Горгоныч не верит в такую смерть,
И беззлобно смеётся ей в зеркало заднего вида.

И гроза потухает где-то там позади,
Распускает вкрутую завитые бигуди
И бредёт себе кучеряво, простоволосо.
Александр Горгоныч, лужёный, что твой луддит,
Мчит вперёд по хайвэю, и свет летит под колёса.

* * *

До столкновения в лоб оставалось не так уж мало.
Он мог бы откинуться в кресле и закурить,
Когда б не мешало надвинутое забрало
И сам скафандр, исключавший любую прыть.

В такой траектории он был уверен сразу.
Четырежды перепроверил и вёл себе, не спеша.
Пришлось отключить корабельный искусственный разум,
А то истерил, верещал и пытался свернуться в шар –

Защитная функция. В космосе шар – первичен,
А что не сферично – доступно в кривых Безье.
Всяк вынужден отказаться от многих земных привычек,
И все равноправны: и мистеры, и месье.

Но каждый по-прежнему волен поставить дату
На правом конце траектории и тире.
И он ни о чём не жалеет. Он – шар... Он – атом...
Нет, жалко, что больше не сможет зажать баррэ.