Живет в Екатеринбурге (Россия).
* * *
Все меньше говорим о человеке,
Ушедшем рано, канувшим во мрак,
Но вместо его книг в библиотеке,
Мы выбираем у ларька коньяк,
И сигареты на остатки сдачи,
Чтоб после рюмки выдохнуть в окно
Дым, где тихий зимний вечер,
Показывает черно-белое кино,
Про стёртое в сплошных повторах небо,
Про ветки клёна в изморози льда,
Про отражение стихов, как ширпотреба,
На вытертой материи окна.
Потянешься, заденешь лампу пальцем,
Свет закачается порвав кино в окне,
И облака сбегут лоскутным одеяльцем,
Закрыв нам тенью книгу на столе.
Перехлестнув дыханием страницу,
Сквозняк от форточки зависнет и умрёт,
Но книга оживая всматривается в лица,
Все лица узнавая наперёд.
* * *
Мама, я во времени уже потерян,
Перепрыгнул через времени песок,
Что насыпан больше колбы и развеян,
Через пальцы затвердевшие в полог,
Что откидывала ты у теплых сенок,
И дарнит заснеженный хрипя трещал,
У прогнивших, засыпных двухстенок -
Для меня малого тайный ритуал.
Мама, тут и десять лет судьбы за малость,
Екатеринбург как глотка, чёрный зев.
Там на Севере морозном твоя старость,
У меня работа, морок, боль и тихий гнев.
Мама, знаешь, тут уже все по-другому,
Девочки затылки бреют высоко,
Бороды у мужиков, как та оскома,
Что сбивает силой только душ Шарко.
Город тонет в пестрой ленте небоскрёбов,
Этой лентой он придушен и замят,
Здесь не бывает наших северных сугробов,
Здесь человечек снегом сплющен и распят.
Моя горечь выветрена дующим на запад,
Расплавлена в Исети углем городским,
Но ты знаешь, я как пес встаю на лапы,
Когда с пекарен пахнет хлебушком твоим.
* * *
Так схлапывает воздух с лёгких и кровь от сердца против часовой,
И громкий гомон крыльев пёстрых, волной пройдёт над Чусовой.
Такие длинные недели у февраля в испуге стуж,
Что онемение посеешь, лыжнёй тропя лесную глушь.
Верней тропил, бежал, улюкал и белок разгонял с тропы,
По Ревдинским густым, колючим лесам, темнеющим вдали.
Теперь снег принял – наст как паперть, кровать для сна,
Под испареньем,
облаками пара
и дыханья пелена.
Тебе видны все слёзы в доме, у окон темнота фигур,
Сквозь веки полые от крови и медицинских процедур.
Сын наклонился, брата тянет, жена как дым у ночника,
Ты улыбаешься, ты знаешь, помада для тебя ярка.
К полудню поутихнут, замирают, за стенкой на полудыхе,
Мулла одёрнет, выбирая страницу в книжной шелухе.
Запеленают в тонкий саван и на полметра в глубь уйдёшь,
Зима,
не сыро,
сухо даже,
откуда мертвенная дрожь?
Всё видишь над собой сквозь камни, сквозь пух земли,
И гул реки,
сквозь хрупкий воздух
и фонарные огни.
Между берёз, ногами к речке, где вырос, плакал и любил,
Под шелестящим небом этим, с которым нет расстаться сил.
О себе
Список публикаций пуст.
