Валентин ЕМЕЛИН. ТОП-10 "Кубка мира - 2021"

EmelinСтихотворения, предложенные в ТОП-10 "Кубка Мира по русской поэзии - 2021" членом Жюри конкурса. Лучшие 10 стихотворений "Кубка Мира" будут объявлены Оргкомитетом 31 декабря 2021 года.



Имена авторов подборок будут объявлены 31 декабря 2021 года в Итоговом протоколе конкурса.


cicera_stihi_lv

1 место

Конкурсное произведение 382. "Водное"

Голос с верхней палубы (не капитана):
"Гребите, ироды, вы достали
раскуривать трубки мира со штилем,
гребите! Иначе
железный мячик
вам борт прошпилит!"

Голос (матросы толпой):
"А ты кто такой?
А что за железный мячик?"

Голос: "Я - осень.
Я ваши дела упрячу
в листья, в волны, в песок, в никуда.
Чтоб не пришла беда
на ваши пустые борта,
ни эта, ни та,
гребите, глупые крабы!"

Голос (матросы толпой):
"Ишь ты какой!
Да мы и сами не рады...
А что за железный мячик?"

Голос (откуда-то с юта):
"У вас лишь минута,
чтобы начать грести,
иначе вас не спасти,
на песке вам хвощом прорасти,
рыб пасти..."

Голос (матросы кучей):
"Вона какой приставучий!
Мерещится, вроде,
при этой погоде...
Но что за железный мячик?"

Слышится скрип вёсел,
сопенье гребцов, отцов-молодцов,
штиль забивается глубже в планктон,
прячется котиком, только уши - на горизонте два острова острые.
В капитанской фуражке, на юте - осень,
в погонах с пятью полосками,
звёздами четырьмя, трубкой дымя...
Всё так просто,
что хочется, чтобы взорвался где-нибудь порох.
горы посыпались в воду горохом,
исчезли уши у штиля,
чтоб стало плохо,
бесконечно плохо -
а потом
чуток отпустило...
И чтобы молчала осень.

А осень улыбку спрячет,
Расправит плечи и когти,
залезет ладонью мокрой
достанет железный мячик
и пристально смотрит.
Смотрит...

(гребите!)


2 место

Конкурсное произведение 38. "The Present Continuous"

наш мир устроен так –
из твоего ковчега вылетает голубь
и возвращается
неся в клюве зерно
но приглядевшись ты видишь
что это вовсе не зерно
а маленький ковчег
из которого вылетает голубь
и подняв голову ты видишь клюв
который несет твой ковчег...
был милый сентябрьский вечер
три девочки сидели за столом
пытаясь понять The Present Continuous
или пытаясь сделать вид что понимают
на улице дети играли в футбол
две старухи
жующие огрызки жизни
ссорились на скамейке под окнами
уже в пятисотый раз
и от лета остался лишь осыпающийся каркас
"Present Continuous – это когда сейчас"
сказала одна из девочек
"нет это когда всегда"
поправила вторая
третья сидела тихо
будто ее нет
в этот момент зазвонил телефон
был это две тысячи первый
и телефоны были стационарны
уже догнило двадцатое столетие
а двадцать первое пока не начало подгнивать
"включи телевизор прямо сейчас"
сказал посланник будущего в трубке
"Present Continuous это прямо сейчас"
сказала третья девочка
будто подслушав
я включил телевизор
на экране дергалась
картинка которая так и не стала прошлым
оставшись вечным continuous present:
самолет прошивал башню
и башня падала
в замедленной хореографии ужаса
словно ненастоящая
словно сделанная ради шутки из костяшек домино
я так до сих пор и не знаю
кто же это звонил тогда


3 место

Конкурсное произведение 279. "Пьеса"

Древняя сцена безвидна, темна, пуста.
Запад с востоком, врастая в свои места,
Ждут представления. Дальний рояль в кустах
Брызжет аккордами, кружится вальсом дактиль.
Звезды на бархатном занавесе небес.
Вышитый лотос и вытканный эдельвейс.
Зал замирает, взволнованности не без.
Действие начинается. В первом акте

Жизнь притворяется фильмом, что создал Босх:
Оборотень отпускает девятый хвост,
Тянет лошадка на небо диковин воз -
Тихая, словно улитка у Кобаяси.
Не доверяя вечности под луной,
Запад востоку кажет шиш за спиной.

Оборотень оборачивается мной,
Что было лап устремляется восвояси.

Далее в пьесе достаточно простоты:
Нам открывается город его мечты.
Там можно видеть, как ночью из темноты
Выберется кузнец – поменять подковы
У лошадей, припаркованных на мосту,
Да заглядится на города красоту -
И с четырьмя близнецами, что вечно тут,
Выпьет немного и поговорит толково:

Что, разумеется, стоил таких трудов
Самый восточный из западных городов,
Соединивший утопию с айкидо,
Выучившийся реки ковать мостами...
«А вот подков никогда не хватает впрок:
Кто-то таскает!» – и щурится так хитро.

Оборотень ныряет в нору метро
И заметает след девятью хвостами.

К финишу запад с востоком слетают с мест,
И невысокие правды теряют вес.
Переплетаются лотос и эдельвейс,
Исса с Иеронимом поют дуэтом,
Изображая мир на холсте земном -
Красками, словом, зерном, молодым вином,
Бабочками в животе, золотым руном -
Всем, что доступно на этой земле поэтам.


4 место

Конкурсное произведение 183. "Утренняя бормоталка"

пока онемелое тело решает – живой или нет –
ты видишь пронзительно-белый едва народившийся свет
и внутрь паутинного сада заходишь а там на свету
слепые усы винограда ощупывают пустоту
а корни тихонько-тихонько бормочут ребята ползём
туда где живет землеройка и черви грызут чернозём
где тихо и лишь многоножки как дети снуют и снуют
туда где и люди и кошки находят последний приют

впивайся вгрызайся хватайся пока не пробили отбой
за землю за воздух цепляйся зубами ветвями корой
всему своё время но нонче корням и медведкам под стать
я всё ж бормотать не закончу назло всем червям не закончу
ведь вита всё тоньше и дольче и есть ещё чем бормотать


5 - 10 места

Конкурсное произведение 51. "Звонок другу"

          «В нём шинкуют, и квасят, и перчат...»

Шинкуют, и квасят, и перчат,
гвоздики кладут в маринад,
а ты как подхваченный смерчем
из дома ввергаешься в ад,
где крутится жёрнов пудовый,
висит на стене телефон,
вот-вот — и какого-то слова
сурово потребует он.
Прямая погибель — перечить,
но так устаёшь не дышать!
От самоубийственной речи
на миг возликует душа,
взыграет дикарская радость,
и счастье сорваться с резьбы,
и гордость не кланяться ядрам,
не прятать лица от судьбы.
В такую воронку завертит
одним телефонным звонком,
что впору о жизни и смерти
молоть не своим языком
и врать, что ещё не придумал,
из двух выбирая одно:
метаться за мельничным шумом,
молчать за барачной стеной.
Всё кажется — только осмелься,
и ту, что глядела сестрой,
узнаешь в этапе на рельсах,
в полшаге от речки второй.
Но, часть избирая благую,
себя проклинаешь стократ,
по-прежнему в доме шинкуют
и что-то кладут в маринад.
Под утро бормочешь в подушку,
казнишься, мол, жив, повезло,
пока тебя медленно душит
звенящее в воздухе зло.


Конкурсное произведение 138. "Старый кот"

Старый кот болеет, умирает,
и, не зная, чем ему помочь,
мама на руках его качает,
вряд ли он осилит эту ночь.

Я пришёл, а маме не до шуток.
Мама не сказала мне "привет".
Старый кот ныряет в промежуток
между "я умру" и "смерти нет".

Бледно освещается терраса.
Я сижу поодаль просто так.
И ещё ведь муркает, зараза.
Ластиться пытается, дурак.

Мама говорит ему: ну что ты.
Мама говорит ему: а вот
мы с тобой сейчас откроем шпроты.
И зовёт по имени, зовёт.

Как на смерть ни топай и ни шикай,
не отгонишь дальше рукава,
вот и исчезает кот чеширский
насовсем под мамины слова.

На столе не тронута шарлотка,
не сказала мама мне "пока",
лишь плывёт, плывёт ночная лодка —
вдоль по шерстке мамина рука.


Конкурсное произведение 199. "Угнетенному мною Билли"

Билл пригласил на пленэр. Я шапочно знаю Билли,
но откажешься, скажет, пренебрегли или нагрубили.
Билли любит меньшинства, приветствует иностранцев...
Еду. Неблизко. На карте - сплошной обман из названий
(в Кингстоне нет кингстонов, в Чарльстоне не до танцев).

Вхожу. На дворе фуршет.
Корешки в зубочистных жалах ничком на траве лежат.
Дело дрова: он жует
так, словно суд вершит,
в настроении препираться.
-Хорошо, что пришли, так хотелось поговорить
с белой о репарациях!

Чуть было не хихикнула: вот в чем дело-то!
В бывшей советской еврейке что он увидел белого?

Книга о Холокосте дочитана им до конца,
я захлопнута меж страницами,
как октябрьский жук между рамами.
Резюмирует: - Не фиг шрамом гордиться,
Все у нас тут со шрамами.
Он логичен и убедителен:
-Что мне беды ваших родителей.
Шесть миллионов - подумаешь тоже...
Мириады моих уничтожены.

Ходи потом к ним на парти.
А еще говорят, люди братья.

-За давностью лет обвинять нам некого.
-А что закон? -Закон говорит: Пиноккио,
раз невинен, ступай в тюрьму.
Да и вы, евреи, молчали, где же вам,
простите за прямоту...
Уворачиваюсь от подножек по инерции вежливо:
упадешь и получишь по роже
землей, башмаком по хребту.
Хозяин доволен эффектом. Подыгрываю ему:
-...Я совсем не пытаюсь давить на жалость,
в споре истины нет...
Мы фуршетно, тезисно соглашались,
толерантный наш менуэт
танцуя, танцуя,
кроша моих предков кости.
Ничего так сходила в гости.

Били-бом, церковные колокола,
Библия... Билли, люби меня!

Били-бом - и не знаешь, кому молиться:
Ваши боги побили наших,
Наши съели, кого породили.
Билли, споем и спляшем!

Ветры, наверное, город листвой замели.
Там достают до колен поцелуи земли
и достают до небес голоса неживых.
Впрочем, я брежу, и Билли, небрежен и тих,
меня до ворот провожает, не смотрит в глаза.
Те, кто в земле, подталкивают к небесам.

...поезд увозит меня до начала танцев,
пляшут буквы в названиях станций.


Конкурсное произведение 218. "Ябалан-Дабаан"

По осени, когда к пальцам ног
Подступают щупальца ревматизма,
Я вспоминаю о ней
И её хождении в 'Яблоновый хребет.
Яблошный, как говорят местные.
Не ходи одна, не забывай примет.
Береги обувку тесную
Покуда стоит такая теплынь,
Сухость осенняя, хрупкость да ломкость.
И такая прозрачная синь
Над водоразделом трех великих рек,
Текущих в три моря –
Лаптевых, Карское да Охотское.

Под ногами камушки – счету нет,
Будто россыпи райских яблочек.
Потому ли так обозвал хребет
Пришлый люд – Яблочным?
Говорили, мол, что бока его
Заросли дичком лакомым.
Ничего здесь нет.
Первозданный свет.
Золоченый лист лаковый
Да брусничины, как в чаду горят.
Знай ковшом бери.
Небо ясно.
Переменчив нрав вековой земли.
Было солнце да вдруг погасло.
Стылый ветер встречь,
Не поднять руки,
Обернётся сырым бураном.
Застывает речь,
Густо лепестки
Кружат над Ябалан-Дабааном.

Лепесточек яблочный полети,
Покружи над водоразделом.
Перевал проходимый, твои пути
Словно вязь меж душой и телом.
Половина жизни ещё не срок –
Только срез её поперечный.
Двоеперстный крест, да бурятский бог,
Листобой, перебой сердечный.

Так искали её подряд три дни
И три ночи односельчане.
Голосили, дымные жгли огни.
И нашли у Христа в кармане
У гранитных глыб,
Где намёка нет – ни тропы,
Ни иного знака.
Словно дух лесной, побелевший гриб,
Шевельнулась на зов собака.
И припала снова, как лист дрожа,
Согревая ей босы ноги.
Уходя в леса не бери ножа,
Но собаку возьми в дорогу.

Потому по осени между строк
Пробивается холод. Снится
Бел-горючий камень у самых ног,
Снегом скованные ресницы.
Это я, не она, прохожу гранит,
Разнимаю руками воду.
Потому во мне до сих пор саднит
Эта горькая память рода.
И душа разъяв временной капкан,
Прорывая покров метельный,
Улетает на Ябалан-Дабаан.
Проходимый. Водораздельный.


Конкурсное произведение 388. "От глухого абзаца"

От глухого абзаца сталкер кидает гайки
В непонятный текст, за которым — комната-зло,
Где сидит птичка Сирин, волнистый мой попугайчик,
На снегу-ловушке из белых пушистых слов.

И когда в русской речи поглубже увязнет коготь,
И уже не взлететь в глазурные небеса,
Ото сна очнётся нерукотворный Гоголь,
Из которого за ночь вырос вишнёвый сад.

Пустыри соблазна, доверчивый запах мяты,
Оголённый взгляд по самое немогу.
Птица-тройка, лети-лети! Ты куда? Куда ты?
Не отдам ни пяди, хоть я у тебя в долгу.

Проходи, читатель, в стихах становится жарко.
В наливных глазах у птички блестит огонь.
Загадай желание, вылей до дна боярку,
Прочитай три раза "Отче, не успокой".

Васнецовский лес, громовые раскаты Глинки,
Подступает санкт-петербургский туман к Москве.
Над шинелью вьются мичуринские снежинки,
Тают льдинки мысли на выцветшем рукаве.


10. Конкурсное произведение 398. "А что мы будем делать с огородом..."

— А что ж мы будем делать с огородом,
глянь — котёнок, — их много у соседа,
вот же зверь, картошки кинет от кормёжки свиньям, котята ловят комья на лету.
Что пришёл-то,
живот раздутый, грязный и глистной,
кричит как сипло, мы тоже собираем им еду.
(Как будто мы — не звери, звери, звери,
я помню замешательство твоё и шерсть его,
клоками на штанине).

И тронула рукой косую шерсть в лохмотьях,
в подпалинах, в сереющей грязи,
попался кончик носа — он коснулся, —
ища тепла и ласки — "не жилец", — отметила, легонько оттолкнула,
как будто нежильцу напрасна жизнь.
Забредила бабуля про своё, —
какой же злой сосед, он злобный изверг, антихрист, падла, недочеловек —
как же ты кричала, утробно, зло, как будто на себя, —
ты всё своё неведомым кричала, про огород, про люди-звери, всё — про злость,
бессилие кричала, так что — неча.

А вечером ты гладила котёнка, другого, своего, а не того,
ты, словом, выкупала милость, —
ты принесла больную вещь с помойки, ненужную, всю в сколах, нежильца, помыла и поставила на полку,
пошла в сарай и спрятала подушки, им двадцать лет, они все в плесени, но ты
не успокоилась, — купила в магазине с истёкшим сроком годности мясцо, —
как будто облегчала старость вещи, но не давала полностью уйти,
ты всё хотела задержать на этом свете.

Но уходила под землю река,
но тополь ветви скрещивал сухие,
но отзвенел своё блаженный твой кузнечик,
но лопнула заслонка в русской печке,
но чугунок давно утратил дно,
но тень ушла, как свет ушёл из тени
и ты его не сможешь удержать.

... слишком мир широк, чтобы тебе одной ему сбываться.
— Ну почему всё время боль о боли?
... затем, чтоб ты
всегда
была свободна, — усмехнулась, —
и попросила землю подождать.


16_Emelin_1
16_Emein_2
16_Emein_3




Kubok_2021_333