Стихотворения, предложенные в ТОП-10 чемпионата членом Жюри конкурса.
Лучшие 10 стихотворений будут объявлены Оргкомитетом 30 мая 2012 года.
1. Анастасия Лиене ПРИЕДНИЦЕ. Саулкрасты, Латвия
Доната
Все-то соседи знают, что по утрам
Доната Балоде первой приходит в храм.
Вечно тиха. Опрятно, скромно одета.
Редкое благочестие — в двадцать лет-то!
«Боженька, дай нам зиму чуток теплее —
много ли дров запасает в кризис народ?
И пусть мои родители не болеют,
и пусть братишка десятки из школы несёт!
Пусть Алдис в своей Ирландии заработает лишний грош!
И пусть за это за всё — лишь меня у них заберёшь!»
Алдис — особая песня. Приятель из чата.
Ни разу не виден, однако — навек любим.
Вчера написал: «Я скучал по тебе, Доната».
Доната прочла — «я тоже любима им».
Ах, жалко — не видит, жалко — не слышит он,
как чисто и звонко Доната поёт канон —
и голос ровен, и руки чуток дрожат;
от свечек, от щёк хористов плывущий жар —
и слёзы в глазах прихожан!
Доната сделала сайт: алдис-эрманис-точка-ком.
Коллажик из фото, найденных в соцсетях.
Веночки из пиксельных роз — и стихи о том,
что Алдис ей свет на мрачных ея путях.
(Доната не знает, что в этом сумбуре чувств
Алдис прочёл одно: «Я к тебе хорошо отношусь».)
...Доната который час сидит у окна.
Цикады и флоксы приветствуют гимном август,
однако Донате отныне лето не в радость:
у Алдиса новый статус: «почти женат».
И падает, падает взгляд — в заоконную тьму:
«Какого чёрта, Господи, почему?!»
2. Андрей СИЗЫХ. Иркутск, Россия
Кратко о природе бурятской поэзии
А.Перенову
I.
В Улан-удэ, где из любого худого пегаса,
Не задумываясь, сделают горячие бурятские позы,
Проживает очень древняя поэтическая раса,
Не признающая скучной и серой промозглой прозы.
Нет, не подумай чего – специально, буряты поэм не пишут.
Они живут и говорят по-бурятски – одними стихами
С тем, кто диктует им легкие рифмы с небесной крыши.
И, значительно реже и скупо, делятся этим с нами.
С другими, кто не рожден, как они, из околоплодных вод Байкала –
Людьми, сохранившими память о многочисленных предках.
С теми, кто никогда не поймет значенья бараньего сала,
Для возникновения вдохновенья в нейронах и прочих клетках.
II.
Лишь тот, кто с ними, за ужином, пил святое степное вино тарасун
(по-нашему, это яство зовется - забродивший коровий обрат),
Будет, для пожилой и замужней бурятки, как нареченный сын.
Деве, возможно, – законным мужем, а остальной орде – кисло-молочный брат.
3. Андрей СИЗЫХ. Иркутск, Россия
Боги Севера
наши боги приходят стремительным шагом
по горным отрогам по стылым оврагам
по тайге по Витиму-реке палым дымом
как вернувшийся вплавь подо льдом невредимым
друг-сосед каждой осенью поздней
наши боги глядят через стужу на звезды
надувая подушками толстые щеки
выпуская туман наши страшные боги
леденят приискателей жадных до денег
и из тысячи гулких ледовых ступенек
строят лестницу к солнцу – коровьему богу
чтоб его обрядить в погребальную тогу
и на вечную ночь сонный вымерзший Север
властью лютой обречь чтобы день сделав серым
круглосуточно в звездном барахтаться свете
наши древние боги – жестокие дети
4. Светлана ШИРАНКОВА. Москва, Россия
Говоришь "халва"...
Говоришь "халва", повторяешь "халва-халва",
Маслянистым зноем сочатся во рту слова,
Караван-верблюд бредет по арык-реке,
Бухара и Хива тают на языке.
Ойли-вэйли, брат Ташкент, побратим Багдад,
Золотая жажда, пламенная орда,
Минарет уколет небо в седой висок,
Кровь черным-черна закапает на песок.
На крови взойдут дворцы, прорастет трава,
Зацветет миндаль, закружится голова,
Лишь на грани слуха – шепот: "Уйди, уйди... "
То звезда Полынь горит у меня в груди.
Голубая смерть, вспоровшая горло сталь –
Се грядет конец, молись и считай до ста,
Но, пока еще лоснятся барханьи спины,
Разжигай кальян, в стакан наливай шербет
И садись смотреть, как мелко дрожит хребет
Иудейских гор в подвздошье у Палестины.
5. Анастасия Лиене ПРИЕДНИЦЕ. Саулкрасты, Латвия.
Андрис. Зане
Просто Андрис — правилен да упорен.
Оплетёшь его — оборвёт под корень,
если ты не впрок ему, не к добру:
«Зане, ты — чудесный, преданный друг!
Ну, и что опять у тебя с глазами?» —
и плывёт, расплывается счастье Зане,
выпадает недолжным дождём из рук.
«Я забуду эти кривые тропы!
Мара, милая Мара, — а можно, чтобы
никогда, никто меня не любил?»
Что сказала Мара — Бог её знает,
знает Бог — и скоро узнает Зане:
разбивает путник мёрзлый ковыль.
Просто Андрис — выверен да успешен.
Он женат — и удачно женат, конечно.
Разве что приснится — пустое:
как
под его рукой замирает Зане
и глядит колодезными глазами,
а весна непосильна — но так легка.
6. Наталья НЕЧАЯННАЯ. Москва, Россия
Инструкция себе
не делай злого, не делай доброго, ходи по топтаному пути, носи в кармане, в мешке под ребрами складную бездну, дыру в груди: ищи работу, сдавай экзамены, тяни кредиты, вари борщи, про все богатства свои и залежи - будь осмотрительней - умолчи.
будь осмотрительней: слово тянется незримым следом, дурным хвостом. вот наблюдатели и начальники, кому из них объяснишь потом, что небо давится самолетами, что дверь пугается при звонках, что ужас шилом заходит в легкие, и больно вздрагивать и вздыхать, когда на улице плачет маленький, когда под ветром дрожит маяк, что боль чужая воспринимается всегда значительней, чем своя; что те, кто предали нас, становятся грядущим снегом - и бел, и чист.
не делай злого, не думай нового, будь осторожнее - и молчи.
слова врываются, как нашествие, растут и ширятся, как пожар, учись разменивать фразы жестами: "я скоро буду", "не ешь с ножа", "мороз и солнце", "совсем не голоден", "спокойной ночи", "скорее в чат", а если слово полезет в горло, то / хороший навык - уметь мычать. мычи про все, что в тебя не вместится - от императоров до бродяг.
тебя, наверное, не заметят здесь,
зато есть шансы, что пощадят.
7. Николай КАРАЕВ. Таллинн, Эстония
Un Ange Passe
Мне показалось, или
пока мы о чем-то не том говорили,
громко спорили, подсчитывали убытки,
просили признать все до единой ошибки,
требовали, умоляли и укоряли,
бросались то камнями, то якорями,
замаскированными под слова цвета хаки,
подавали знаки и отражали атаки,
шли по пятам, наступали на горло песням,
ничего не могли поделать, ну хоть ты тресни,
крутились как белки и поводили бровью,
попрекали любимых безответной любовью,
отчаивались, оттаивали, страдали,
чистили воображаемые медали,
наступали на правом, а также на левом фланге -
где-то рядом пролетел навсегда ангел?
Задержите ангела! Все на его поимку!
Только где искать пернатого невидимку?
Он подался на запад иль упорхнул на север?
Он вернется в наши края? Улетел форевер?
Разошлите письма на все стороны света:
"Не видали вы нашего ангела? Ждем ответа!"
Позвоните в полицию, в канцелярию президента,
вызывайте из отпуска секретнейшего агента,
дайте взятки кому надо, в самом-то деле!
Это ж надо - взяли и ангела просвистели.
Проворонили. Упустили. Ушел, крылатый.
Где ж мы с вами в это время были, ребята?
Ничего, приготовим лассо и айда по коням,
разберемся, вычислим, вызнаем и догоним.
И пока нас мчат вперед слоны и мустанги,
пока мы мечем кто икру, кто бисер, кто бумеранги,
протираем платочками запотевшие окуляры,
в это самое время строго перпендикулярно
касательной к каждой точке нашего жизненного маршрута,
не обращая внимания ни на годы, ни на минуты,
ни на холод, ни на жару, ни на пустыни, ни на болота,
трубя в шальную трубу по не видимым миру нотам,
никому не застя глаза, никого не разя громом,
по дорожкам CD и затертым магнитоальбомам,
по проводам, по волнам, по пристаням и перронам,
по зачарованным грезам, по улыбкам влюбленным,
по экрану, по словарю, по страницам манги
рядом с нами летит наш навсегда ангел.
8. Егор МИРНЫЙ. Мелеуз, Россия
Дельфины
смирившись с тем, что "влюблён" - это статус, а молоко бывает птичьим,
пересмотрев в сотый раз "Бездну" и другие любимые фильмы,
погружаешься в пучину фантастического безразличия,
а там - дельфины.
и так они ластятся к тебе, так пробуют тебя на запах,
словно выясняют, сколько в тебе рассеяно пыльцы света,
а ты не помнишь себя от счастья, потому что не будет уже никакого "завтра",
будет - вера
в то, что нет ничего разумного, есть только смерть и танцы,
не захочется больше выяснять, какими чувствами ты болен:
чувствам бесполезно сообщать, как они называются,
болезням - тем более.
дельфины подбрасывают тебя в тёплый космос, курлычат что-то, наверное, радуются.
привыкаешь к невесомости, к мягким плавникам, а вдалеке сквозь рыхлый пар виднеются
твои детские книжки, утонувший брат, любимая девушка под капельницей,
фабрика Уолта Диснея.
9. Егор МИРНЫЙ. Мелеуз, Россия
Фарфор
лампы фонарей в горячей глине,
долгое фарфоровое "до",
где Тарковский вылепил Феллини,
и они достраивают дом,
и у них тепло зажато в лёгких,
и в глазах зажмурен белый свет.
просто всё: от мыла до верёвки,
от любви до дырки в голове.
на Тарковском - светлая рубаха,
на плече Феллини - попугай,
он блестит от солнечного праха,
клювом раздвигает берега
млеющей под копотью речушки.
на безрыбье тонет человек -
ждут его упитанные души
и косматый ангел Гулливер.
где Тарковский балует Феллини
поцелуем в детские уста,
на пересеченье слов и пыли
есть ещё свободные места.
10. Николай КАРАЕВ. Таллинн, Эстония
Зарисовка
За окном луна, алея, нежно смотрит на аллею, по завету Галилея так же вертится Земля, по пяти телеканалам нам поют Максим и Алла, все достали, всё достало, но не свалишь с корабля. Я опять читаю книжку, за стеной вопит мальчишка, за другой крадется мышка, а внизу лабает на пианино колобродник, старый хрен, глухой подводник, он устроил нотам бойню и не слышит ни хрена. Прусь на кухню выпить чаю и попутно размышляю, отчего так нескончаем путь улитки до высот - то ли что-то отвлекает, то ли драйва не хватает, то ль отбился я от стаи, не вписавшись в поворот. Чай горяч, целебен, мятен, вечер делается внятен, брод опять благоприятен через местную Янцзы. Я сажусь перед экраном, хмурю лоб, вдыхаю прану, открываю чакры-краны, весел и многоязык. Жаль, что нет со мною рядом, жаль, что никому не надо, жаль, нельзя мне только взглядом, - но не хватит ли жалеть? Вечер долог, вечер вечен, и луна плывет далече, продолжая столь сердечно над аллеею алеть.
