Живет в Самаре (Россия).
* * *
В синей патоке, часами
рассекая благодать,
кружит ястреб над лесами —
хочет зайца подгадать.
Птице хищной волк не нужен,
и не нужен лось сто лет...
Где ты, заяц? — завтрак, ужин,
сытный полдник и обед?
Голод — враг моим ребятам,
не поднять всех никогда!..
Рвут когтями ястребята
стенки прочного гнезда.
...Он несет домой початок —
от куста до деревца:
там, в овраге, ждут зайчата
длинноухого отца.
Знает серый: в поднебесье
лучше зайцу не смотреть;
знает: мир — недобрый, тесный.
Точка в небе — это смерть.
Сложит крылья грозный ворог,
клюв нацелит и рванет...
И тогда — овраг, пригорок —
все пойдет в круговорот!
Крылья, когти; уши, лапы;
петли вдоль и поперек:
будет прыгать косолапо
на пружинах ястребок!..
Смерть далеко — в синем небе.
Тут — низина, дол сырой...
Замер заяц, лесу внемлет,
что шумит над головой.
Мой зимний день
Проснуться в полдень или позже,
буравить взором потолок;
в обед решать, сползая с ложа:
«В подъеме раннем что за толк?»
О подоконник побеленный
облокотиться и смотреть,
как снег, лохматый и бездомный,
в перину превращает твердь;
и как, бросаясь белым пухом,
мальчишки баламутят двор...
Потом отправиться на кухню,
пока не наступил вечёр.
Взяв острый нож, сказать батону:
«Ты знал, несчастный, быть беде!».
Шипит яичница с беконом
на злой, как черт, сковороде.
Иссечены петрушка с луком,
на блюдце сыр покорно ждет,
и кофе мой от адской муки
на штурм плиты пойдет вот-вот.
«Поднос, бездельник окаянный,
скорей сюда! Остынет ведь...»
Какое счастье — у экрана
сей поздний завтрак одолеть!
Потом одеться потеплее
и выйти в зиму — в океан,
и плыть, от воздуха хмелея,
себе родному — капитан.
Конечно, попадется остров
с названьем «Вечная весна»,
не стоит думать долго — просто
приобрести себе вина.
И в парке, снегом осажденном,
дивиться городским огням
и людям целеустремленным,
что рвут с работы — по домам.
В часы такие — вон безделье! —
я за машинку сесть не прочь
и, скромно истребляя зелье,
лупить по клавишам всю ночь.
Остановка в пути
По мотивам одноименного
стихотворения Роберта Фроста
Была зима, и поздний вечер
покойно землю обнимал;
и снег алмазами мерцал,
летя саням моим навстречу.
И вот открылся предо мной
тот лес, торжественный и грозный,
безмолвный, темный, ледяной.
Там как врата стояли сосны.
Лес был живым и звал меня -
ступить в бескрайние просторы,
где странник путь свой не проторит,
где нет и не было огня.
Был в ожиданьи темный лес...
И глядя молча на чертоги,
у кромки роковой дороги
я понял, кто Хозяин здесь.
И ночи той наперекор,
через стволы и ветви, иней,
из глубины, из черной сини,
смотрел он на меня в упор.
Тряхнула лошадь головой -
бубенчик тишину нарушил...
Но сколько б я тот лес ни слушал,
он был пока еще не мой.
Пока назначены мне встречи...
Но будет срок, через года,
в один безмолвный зимний вечер
вернуться мне еще сюда.
