Живет в Луцке (Украина). О себе: "Историк, писатель, автор десятка историко-документальных и литературно- художественных книг. Наиболее удачные представлены в Интернете."

ПУСТОТА

Добро нельзя схватить или потрогать,
И совесть не получится обнять,
А милость невозможно обескровить
И нежность не всегда легко понять.

Лихую смелость трудно не заметить,
Немая зависть может быть горька,
А трусость удивительно жестока,
Печаль всегда бывает зла.

К мечтаньям без судьбы не прислониться,
Тоску на цвет и запах испытать,
И дверь к душе оставить, как годится,
Чтоб тихо самому с надеждой горевать.

И только пустота неведомо прекрасна,
В ней нет начала, нет конца,
И глупость в ней жива и беспристрастна,
А мудрость мечется невестой без венца.

И подлость здесь скромна и безопасна,
Она в кромешной, жуткой темноте
Всегда со злом мила и в действиях согласна
И не взывает к честности в суде.

А ложь ужасно совершенна,
Проникновенна, вежлива, близка,
В заносчивых умах она, как песня,
Елеем сладким утешает тучные тела.

И смерть, неумолимая, как вечность,
В своих делах во сне и наяву,
Легко и просто переправит нас в конечность,
Чтоб снова возродить и колыбель, и пустоту.


МУЖЧИНА И ЖЕНЩИНА

Молчи, дай женщине тебя винить,
Сказать о мнимой радости и ложной воле,
Ей тоже не легко себя творить
И понимать мужские боли.

Она, как рыба из пруда зимой, по воле Бога,
На льду неистово колотится судьбой
И не поймёт, откуда в ней тревога.
Ведь и жива, и на воде, и так охвачена мольбой…
А тело и душа уже в дороге.

Есть девы, что всегда в пути,
От бурной радости до злобной грусти,
А посерёдке, так сказать, на полпути,
Они вопят, тоскуя, «Господи, прости!».

И так всю жизнь грехом и покаяньем наполняют,
Бокал вина, затем свеча в ночи…
Ей кажется, что муж её не понимает,
А он устал и не имеет сил уйти.

Коварство женщины измерить нечем,
Нет на Земле таких весов,
Как талию и бёдра невозможно не заметить,
Так женский нрав не охватить рукой.


БЫЛИ О СЕБЕ

Нет ничего печальнее на свете,
Чем наши были о себе,
Что мы получше всех в срамном ответе,
Особенно, с мечом, арканом и в седле.

Казаки земли расширяли,
Свои кордоны берегли,
Герои супостата усмиряли,
Начальство чтили, как могли.

Они прекрасны духом славы,
На них надеты ордена,
Мундиры шиты и булавы
В руках дрожат с бокалами вина.

Их лбы с испариной покрепче стали
И шаг был твёрже, чем булат,
А глотки водку, как кисель глотали,
И шли вперёд, хотя и понимали, что назад.

Во власть входили все, кому не лень,
Крошили лбы свои о головы чужие
И всё великое казалось дребедень,
Зато сознание пенилось.

Кошмар беды сводил до иступленья
И дикость правила за ум,
Бессмертный вождь дошёл до убежденья,
Что он велик от властных дум.

Такое время кончилось беспутством,
Никто не получил своё добро
И даже то, что было лучшим,
Всего лишь отражало хвастовство.

И глупость с разумом браталась,
Хотели выжить обе стороны,
Но это плохо получалось,
Рождалась лень и лицемерия сыны.

Конец пришёл, как утро, безвозвратно,
Он, как бы очень предрешён,
И кто хотел назад, обратно,
Был жалок, беден и смешон…

Как земляку сказать, что он не очень важен,
Не больно уж умён и не совсем того?
Ведь в мыслях он себе непререкаемо отважен
И лучше всех, кто ниже в должности его.

Таков народ, такие наши дети,
Не переспорить их, не изменить,
И коль за всё и за себя они в ответе,
То, ради Бога, дерзостью и надо их ценить.

Наш брат силён не только нравом,
Он сверху и внутри покрыт мечтой,
Коль рвётся в бой, то без забрала,
А, коль бежит, то метит путь мочой...

Из всех чудес на белом свете
Роднее глупости не знаю ничего,
Как ум не может быть за всё в ответе,
Так недомыслие всегда в сомненье от него.