Литературный обозреватель портала Вадим Герман начинает цикл публикаций, посвященных авторам прошедшего "Кубка - 2013". Часть 1-я. Ирина РЕМИЗОВА... 

Праздники закончились. И поэтический – наш Кубок - 2013, и всеобщие – Новый год,  Рождество…Сегодня мне хочется погрустить вместе с Вами, дорогие поэты, читатели, оргкомитет… Когда-то давным-давно  я вдруг осознал, что новогодняя ночь, которую так ждешь, отчего-то каждый раз  превращается в бумажные фантики, рассыпанные конфетти, шкурки от мандарин и…И ощущение, что сказка, которая случилась ровно в полночь, это немножко не та сказка, с которой ты соглашался проснуться поутру… И даже если вдруг судьба сделала тебе немыслимый подарок, подарив то, о чем ты даже боялся мечтать, утром все равно екнет где-то внутри:  «ну и что мне  теперь с этой радостью делать?».  Так, рыболов, поймав большую рыбу, действительно – Большую рыбу, на следующую рыбалку едет, скорее, по привычке – мечта сбылась, и с эти надо  что-то предпринять, наверное, просто - свыкнуться…  И уже потом, быть может, сменить приоритеты.

Игорь, Майя! Я поздравляю Вас еще раз, сочувствую Вашей победе (остальные – у которых все впереди – меня,  быть может,  не поймут), и желаю Вам новых стихов. Вы – еще, к счастью, не классики, и Ваше лучшее стихотворение еще впереди.

Далее я полтора листа перечислял всех  тех, кого  я еще поздравляю, сбился, запутался и убрал этот абзац полностью, чтобы случайно не обидеть кого-то своей забывчивостью. Тем более, что на этом Кубке я обидел как минимум семьдесят два талантливых автора, критически отозвался о двухсот восьми стихотворениях, и еще много чего совершил хорошего и полезного.

Чтобы завершить это хорошее, сегодня я начну еще один цикл обзоров -  о тех стихах, которые понравились мне, но почему-то не попали в 1/16.

Вот на этой фразе я и остановился. И надолго задумался – а какие  же стихотворения мне понравились на прошедшем Кубке, и почему понравились?

Нельзя сказать, что я совсем-совсем дилетант в теории – так случилось, что люблю и читаю книги Лотмана, Гаспарова,  Ю. Айхенвальда; не один раз читал мысли на сходную тему у Владимира Матвеевича…Но плох тот критик, который не опишет свое видение прекрасного! И вот, пользуясь возможностью и обещанием продолжить разговор о стихах, я постараюсь высказать свои мысли по мере написания обзоров по мотивам прошедшего кубка Мира.

Почему, читая некоторые стихотворения, или стихи некоторых авторов, мы делаем сам процесс чтения – удовольствием? Является ли симпатия к автору одной из составляющих высокой оценки стихотворения? Выскажу, быть может, не самую очевидную мысль: хорошее стихотворение не есть нечто “объективное” - это результат совместного творчества автора и читателя. Но, для такого творчества, как для любой совместной работы, требуется   знакомство, контакт между поэтом и читателем, а значит, для начала  -  стремление к этому контакту.

Читатель, взяв в дорогу багаж из прочитанных книг, личного опыта, социальных условностей и предпочтений, отправляется в захватывающее путешествие в мир автора. Подобно тому, как местный житель не замечает красот родного городка, автор порой  сам удивляется чудесам, которые увидел читатель, порой – досадует невнимательному взгляду.

Но, как скучающий сноб не видит неярких чудес провинции, частенько проходим мы мимо неброской красоты, высокомерно сравнивая её с искусственными строениями тщеславных архитекторов. Такой, безучастный взгляд, такой контакт, такое взаимодействие – неполноценное, не приносящее удовольствие читателю, и, из-за отсутствия положительного отклика, автору. Но если переполненный восторга житель деревеньки хвалит пожарную каланчу уездного городка и захлебывается от восхищения, глядя на ярко расписанные палаты купца третьей гильдии, это, несмотря на недостаток его опыта и вкуса, хотя бы приносит удовлетворение.

Имея некоторый опыт и желание видеть, вкус, несколько отличный от купеческого, а также желание получить удовольствие от осмысленного, а, значит разумного и осознанного диалога, начнем путешествие в мир авторов, в мир хороших стихотворений. Повторюсь –  понятие «хорошего стихотворения» это не  догма,  не аксиома, а, скорее, то, что я попытаюсь  определить и доказать во время таких разговоров.

Сегодня я хочу поговорить про стихотворения автора, которого я  «угадал»  на Кубке и все три текста которого вошли в мое личное «Избранное».

Это –  стихи одного из моих любимых поэтов – Ирины Ремизовой.

Конкурсное произведение 34. "Рим идет"

Рим идет

Осенних улиц монорим

перебирая шагом пешим,

увидишь вдруг: повсюду Рим

идёт, неждан и неизбежен.

Под кожу изначальных слов

латинские вонзая жала,

его драконьи семь голов

на солнце щерятся устало.

Он здесь инкогнито, пока

последний сад не снял доспехов

и не хватает языка

для счёта греческих орехов,

и от безудержной руки

певца художественной штопки

дворов лохматые клубки

в квартальной спрятаны коробке.

Но кто-то задом наперёд

в публичной парковой читальне

пролистывает книги, от

последней буквы до начальной,

перстом холодным и худым –

страницы всё темней и чище,

и сладковатый римский дым

стоит, как небо, над кострищем.

Что только не приведется поэту при виде осенних костров! «Et fumus patriae est dulcis» - сладкий дым отечества, гибель которого была неминуема, как осень… Город на семи холмах( а какой из городов - не на холмах?) – чьей-то злой волей(быть может, злой волей неизбежности), потерянный, ушедших, исчезнувший… Не будем же мы всерьез считать итальянцев – латинянами, а современный Рим – тем, что был Великим?! Но стоит только посмотреть, слегка склонив голову, чуть-чуть нахмурится, пряча улыбку, и вот он – здесь, в Кишиневе, Москве – да где угодно, куда дойдут его легионы в сверкающих золотистых доспехах! И корни латыни, тех, изначальных слов, вдруг пробьются сквозь обыденную речь.

Конкурсное произведение 35. "Дили-дом"

В лунном сыре молодом –

соль осенних звёзд.

На коленях кошкин дом

дремлет, свесив хвост.

Слышен топот земляной –

это, бормоча,

тьма скребётся за стеной

коготком ключа.

Водит ощупью рука

всё быстрей, быстрей…

только не найти замка

там, где нет дверей.

Под диваном бытия

жутко и смешно –

там от взрослых ты да я

прячемся давно,

мотыльком под бахрому

залетает свет –

и неважно никому,

здесь ты или нет.

Наверху зады кряхтят

так, что спать невмочь,

знать не зная про котят,

стерегущих ночь

и мурлычущих, тайком

от цепного пса,

потому что кошкин дом

гладят небеса.

Наверное, нужно быть Волшебником или Волшебницей, существом громадного роста и еще более громадных возможностей, чтобы солить молодой лунный сыр звездной солью, да не бояться, что соль рассыпалась по всему небу-столу; наверное, только так возможно  быть маленьким-маленьким, чтобы прятаться под диваном от мира взрослых, прятаться от тьмы, которая не придет, потому что у ней нет ключа. А какой ключ может быть у кошкиного дома? Ведь кошкин дом – это сказка, это – клубок тепла, неги, это – детство, самое большое волшебство.

Конкурсное произведение 37. "Огородное"

Три летних пишем, два в уме -

и вдруг ведут под руки белы:

напоминает о зиме

синюшный иней изабеллы,

за увяданьем прим и трупп

театр закрылся сложноцветный -

и попирает мокроступ

обрывки роскоши балетной.

Непересчитанных утят

осталось проводить в дорогу,

коль помидоры не хотят,

а огурцы уже не могут -

сопротивляясь всем ветрам,

висят над светом быстротечным,

подобно ёлочным шарам,

томаты, бурые навечно.

Из распелёнутых капуст

на мир взираешь по-иному:

напрасны дом, когда он пуст,

и путь, не приводящий к дому.

Куда не глянь — повсюду клин,

курлыча, следует за клином

на юг из наших палестин,

неизмеряемых аршином.

А мы останемся, а мы

заселим ненадолго гнёзда,

за приближением зимы

следя с обзорных точек роста,

не отводя ушей и глаз

от переменного пейзажа:

она разыщет — но не нас,

а злую жабу в камуфляже

и опечалится настоль,

что второпях уедет, мы же,

придя в знакомую юдоль,

вздохнём, как барин из Парижа,

и канем, всякий в свой предел,

дробя раскатисто и густо,

поскольку для великих дел

потребны аист и капуста.

Очень осеннее, очень урожайное стихотворение. Осень – пора подведения итогов, пора свадеб и  домашних заготовок. Пора «синюшного инея изабеллы», и, кажется, точнее описания я еще не видел. А «распеленутые капусты»! А увядающая «балетная роскошь» прим – примул, непересчитанные утята, которых надо проводить в дорогу, вечно бурые томаты…

«Куда не глянь — повсюду клин,

курлыча, следует за клином»…

«на юг из наших палестин,

неизмеряемых аршином»

«…помидоры не хотят,

а огурцы уже не могут»…

Какие строчки!. . И какие чувства – «вздохнём, как барин из Парижа» - над нашей средней полосой, порадуемся, что зима «…разыщет — но не нас, а злую жабу в камуфляже…» И правильно, а мы – уже сбросили жабью кожу, мы (автор) – уже  царевна. И закончим с огородными делами, капуста заготовлена, аисты отправлены на юг, пора приступать к большим делам, потому что 

«…для великих дел

потребны аист и капуста...»

И дело это – самое великое, недаром ведь свадьбы играли – осенью, после сбора капусты, видимо, уже оформив заказ на доставку самого главного – почтовым  аистом…

А теперь посмотрим, что общее есть во всех трех стихотворениях. Волшебство? Улыбка? Тропы и стилистические фигуры? Взгляд на то, что видим мы все, только – чуточку иной, чуть более зоркий и добрый?  Все это, и еще кое-что. Ирина своими стихотворениями ДЕЛИТСЯ. Есть сочетания слов – поделился горем, поделился радостью, рассказал, и горе разделилось, и радость удвоилась. Так  Ира – протягивает свой мир на ладошке, зовет полюбоваться вместе, она – СО-БЕСЕДНИК.

И только самый зачерствевший, недобрый или напуганный, может отказаться от такого дара – быть собеседником маленькой девочки, большой волшебницы Ирины Ремизовой.

_____________________________________________

Во второй части цикла Вадим Герман остановится на трех конкурсных произведениях: Вадима Смоляка, Инги Даугавиете и Татьяны Лернер...