Живет в Санкт-Петербурге (Россия).

* * *

из всех разлук я выберу одну
с живым ручьем бегущим без оглядки
чью близкую до всплеска глубину
заговорить пытаюсь я украдкой
шепчу ему о времени о нас
о том что будет весело и звонко
да суетно
но ведаю подчас
другую привечает он негромко
журчит о ней
пиу пио пео
а мне же оставляя только слово
чтобы любить до дрожи одного
безудержно наивно бестолково

мальчик живущий со мною в ночной сети
рыжий вихор в мониторе цветных надежд
как удалось мне тебя ощутить найти
голос дрожащий как брошенный Стоунхендж
этот февраль - жадно пьющая свет метель
беглый слепой посылает чеканный звон
чувствую близость подобного сироте
вере учению карме своей назло
мне нужен камень чтоб жёг меня изнутри
не остывал мгновенно по пустякам
кто бы ты ни был
прошу тебя говори
хрустом знакомым растущего камелька

* * *

Убегаю, убегаю из ларца.
Кукла юная в цветастом сарафане.
Кто не пил воды с тряпичного лица, -
никогда не брызнет ядом на прощанье.
Сброшу туфельки у кованых ворот.
Сонный стражник проморгает лицедейство.
Прошмыгну ему куда-то за живот.
Не узнать всё это и не наглядеться.
Там, где ров накрыт берёзовым мостом, -
тени будто бы судачат о пустом:

- Видишь ленточку в нефритовой косе? -
лунный принц к пастушке так великодушен!
Не в пример ему, болотное глясе
ворожейка варит филину на ужин.
Пляшут глупые проныры-светляки, -
чем скакать, пошли бы лесом восвояси.
Покормить бы нам безмолвие с руки
и во все оттенки синего раскрасить! -
чтобы выпас длился вовсе не сезон,
королевству удлиняя горизонт.

- Ты права. – Чем больше красок, - тем вольней. -
Соглашается вторая, голубея. –
В хлебосольное забравшись пралине,
тишина напоминает скарабея.
И ползет она, как стрелка на часах,
каждый вечер возвращаясь на опушку,
где, забывший наставления отца,
королевич упивается пастушкой.
И молвы теперь уже не избежать. –
Под любовью понимают благодать.

Тени милые, не выдайте меня!
Серебро с далеких лет не улыбалось.
Посох, дудочка, да звонкая стерня –
это вся теперь оставшаяся радость.
Стало тесно мне в глубинах узелков.
Среди кукол, удивительное дело,
свары – спутницы бескостных языков
разделяют мир ветошный до предела.
А хотелось бы, сбегая из ларца,
вспоминать лишь пряный запах чабреца.

* * *

Лунного старичка губы худее шва,
Белой рубахи лён сжился с веретеном.
Легкая вьётся нить, - попридержать слова
сложно, когда зовёт неистощимый гном.

Скрипнет ли колесо, омолодится ковш, –
хочется осязать всё, что растёт со мной.
Если лучится свет из-под моих подошв,
кукольник, отчего город берестяной?




О себе

19 лет.
2 курс театральной академии.
литература - не более, чем хобби