Живет в Натании (Израиль).

На вкус

Словно зёрнышки на языке перекатывая,
дегустируешь слова в строке ты: гранатовое?
а вот это - кисло-терпкое, подобно айвовому…
Сахарку подсыпать – нежит нёбо по-новому.
Перепробуешь до одури: не сильно ли пряное?
да чтоб сорта благородного, да плод без изъяна бы…
Купажируешь, тончайшие нюансы тестируя –
самым истовым и беспощадным придирою.

Вершины разной высоты…

Так в юности легки мы на подъём!
Влекло туда, где шире окоём -
с высоких гор на мир взирать привольней.
Рюкзак за плечи, «кошки», альпеншток -
и в край никем не хоженых дорог,
не думая искать путей окольных.

В маршрут влекли и тяга испытать
себя, ползя наверх за пядью пядь,
и горный воздух – реденький, но сладкий…
Проснёшься рано утром – и рука
потреплет по загривкам облака,
лежащие у полога палатки.

Внутри всегда пульсировало: «Верь!» -
и выйти удавалось без потерь
из гибельных случайностей нередко.

…Где тот вершины любящий Гаврош?
Теперь он удержать не в силах дрожь
в коленках, даже встав на табуретку…

Весточки

Галдит вокзал. Хочу купить билет.
Табло на стенке врёт, как сивый мерин:
в нём поездов до Счастья нет как нет -
а я туда проехаться намерен.

Я чётко помню узенький перрон
и тропку, уходящую под горку
в ограде из берёзок с двух сторон,
секретничающих скороговоркой…

Давно я не был в тихом городке
у речки с разливающимся плёсом,
с лесистыми холмами вдалеке,
задёрнутыми пологом белёсым…

Там жило счастье. В каждом уголке.
В любом окне, в любое время суток.
И солнце выбегало налегке,
стремясь наполнить каждый промежуток…

Теперь туда не ходят поезда,
и пробовать вернуться - мало толку,
но весточки из Счастья иногда
приносит ветер, плача втихомолку.