Живет в Лейпциге (Германия).

Пересекая страну ветряных мельниц

пересекая страну ветряных мельниц,
поезд, как хмель, тянется к солнцу,
цепляется за кирпичи пшеничных полей,
где отрыжка звучит, как слово «воля».
вчерашний день забывается, как
после войны противопехотная мина.
люди прибывают на вокзал
с новостями (самые горячие
уезжают быстрее всего).
кривая горизонта, повторяющая
букву ш. девочка на перроне
кормит собаку апельсином.
сначала темнеет лес, постепенно
поле, напоследок – небо.
всё чернеет. в окне не остаётся
ничего, кроме твоего отражения,
в которое, впрочем, тоже слабо верится.

Солдата хоронят с почестями

                             Е. Иноземцевой

солдата хоронят с почестями
по всем телеканалам.
без автомата, без осколков,
в форме цвета заката.
не слышно ни дождя, ни плача,
не видно ни лиц, ни звёзд.
солдат ложится в могилу,
обняв пустой живот.
он – ключ, не нашедший двери.
он – бог, не зачавший сына.
его сердце становится глиной,
и в нём нет места для мира.

Александрия

воздух заполняет всё,
глотку полководца и сердце
летописца в равной мере.
куда ни взгляни, проявляются памятники
архитектуры или, проще говоря,
фоссилии бедных эпох.
но когда танк из достопримечательности
превращается в средство передвижения,
тут уже не до античности.
ночь приходит, видишь такое,
что и днём не приснится – или
с возрастом слов становится меньше
или, вправду, боги рассудок постепенно отнимают.
когда мы станем ретро, скорее всего,
над нашими наркотиками
будут смеяться даже дети,
так как у каждой вещи есть
не столько обратная сторона,
сколько последствия.
что там горит на восточном побережье...
александрийский маяк или, быть может,
библиотека.