Живет в Астрахани (Россия).
ТРИ ПОРТРЕТА В СТИХАХ
К годовщине со дня рождения Б.Л. Пастернака
Ужас обывательского мрака!
Люди, что за странная нужда -
Поделить весь мир на Пастернаков
И толпу, что будет осуждать?
У него в груди была отвага.
Мы же к суете попали в плен.
Не лечить нас «Доктору Живаго»,
Не поднять нас Гамлету с колен.
Ограничив кругозор бараком,
Не умеем жить, любить, мечтать!
Перед осужденьем Пастернака –
Может, всё же взять и почитать?
Обращение к Каменному гостю
Командор, убери свою руку, я не Дон Гуан.
Я хотел бы им быть, но, увы, так как он не умею
Ни слова говорить, ни пускать романтичный туман,
Ни вползать в душу жертвы своей искусителем-змеем.
Я люблю Донну Анну. Но Анна не любит меня.
Здесь быть можешь спокоен, я точно тебе не соперник.
Подтверждения этому следуют день ото дня:
Получаю отказы от встречи, но это – во-первых.
Во–вторых, ты же знаешь и сам, что она влюблена
Безвозвратно. Уже не в тебя, а в красавца Гуана.
Он уже не придёт, но любить продолжает она.
И ночами стоит у окна со свечой Донна Анна.
В-третьих, ты в её памяти был и остался навек.
Я же – в ней промелькнул в один миг и обязан убраться.
Командор, ты же каменный гость, ну а я – человек,
Нам не нужно сегодня друг с другом ни в чём состязаться.
Ты желаешь ей счастья? А я вот желаю, поверь!
Быть готов твоей жертвой, пускай же свой яд, игуана.
Уходи вслед за мной, пусть за нами закроется дверь.
Об одном лишь прошу… Если можешь, верни ей Гуана.
Иуда Искариот. Триптих
Первосвященник:
Не скрывай, ведь ты ученик
У того, кто к бунту зовёт!?
Что ж ты головою поник?
Да, в Синедрионе - не мёд.
Но не ты нам нужен, совсем,
А учитель избранный твой.
Тот, кого отторг Вифлеем,
А сегодня примет конвой.
Знаем, вас тринадцать мужчин,
Но который пастырь из вас?
Только он нам нужен один.
Или все погибнут - приказ!
Что, уста закрыла печать?
Думай сам - не глупый же ты.
Пусть под пыткой сможешь молчать
И героем станешь толпы.
Выживешь. Один среди всех.
Но поверь потом день за днём
Душу твою страшный твой грех
Будет жечь ужасным огнём.
Не Давид ты, не Моисей.
Бог твой тебе силы не дал.
Хочешь видеть мёртвых друзей?-
Видно ты давно не рыдал
Над телами близких своих,
В гневе не грозил небесам…
Хочешь, похоронишь всех их
И тому виной будешь сам.
Ты увидеть хочешь уже
Сотни окровавленных снов?
Жёны потеряют мужей,
Матери лишатся сынов.
Или выдашь лишь одного…
Остальные нам не нужны.
Да, конечно, жаль и его,
Но ведь, ни детей, ни жены…
Иуда Искариот:
Он умён, он добр и красив.
Лечит, учит, верит в добро.
Первосвященник:
Идеал! Кого ни спроси…
Ну, же! Вот, возьми серебро.
После похоронишь его -
Соблюдёшь законный обряд.
Мы казним всего одного.
Остальных не приговорят.
Он бы сделал также, поверь.
Он стремится души спасти,
Обойтись без лишних потерь,
Понял?
Иуда Искариот:
Понял. Боже, прости!
Первосвященник:
Где он?
Иуда Искариот:
В Гефсиманском саду.
Первосвященник:
Кто с ним?
Иуда Искариот:
Только ученики.
Я через Кедрон перейду,
Стража может ждать у реки.
Первосвященник:
Помни, мы почти в темноте,
Не надёжен факела свет -
Лица и фигуры не те.
Мне конкретный нужен ответ,
Кто из них – Учитель! Гляди,
Убедись, что точно узнал.
И тогда к нему подойди
И подай особый сигнал.
******************************************************
Иуда Искариот:
Ты же знал! Ты точно всё знал -
За день? За неделю? За год?
Я же не тебя призывал!
Ну, зачем? Ты! Вышел вперёд!
Понимая, - это беда…
Что же ты наделал вчера!?
Стража подошла б и тогда -
Я поцеловал бы Петра!
Как я просчитался во всём!
Как я просчитался!
Прости!
Ты, конечно, будешь спасён…
Хоть тебя уже не спасти…
******************************************************
Иуда Искариот:
Нет такой трактовки добра,
Чтобы все признали!
Прости!
Эй, прохожий…
Горсть серебра…
Забери.
На благо пусти.
Мне же никогда не простят…
Я же никогда не прощу.
И они мне не отомстят…
Но себе я сам отомщу!
На краю у жизни – один,
Я в своей последней весне…
Здесь, среди дрожащих осин,
Место есть дрожащему мне.