Стихотворения, предложенные в ТОП-10 "4-го открытого Чемпионата Балтии по русской поэзии - 2015" членом Жюри конкурса. Лучшие 10 стихотворений Чемпионата Балтии будут объявлены Оргкомитетом 6 июня 2015 года.
1 место
Валентин Емелин, Арендал (Норвегия)
Оверская история
Кого ты убил,
Буффало Билл?
(Битлз)
Он был сумасшедший Тото, и таскал всюду краски и кисти,
писать мог на всём: на холсте или даже на скатерти чистой,
и что-то про цвет объяснять нам пытался, когда был в подпитьи –
мы все помирали со смеху – у нас тут не много событий.
Однажды клошару змею запустили мы в ящик для красок,
Рене ему перцем намазывал кисти – любил он кусать их –
он так уморительно злился, припадок обычно был краток.
Танцовщиц бы лучше писал, а не всяких придурков усатых.
Красотки Рене попикантнее будут на дагерротипах,
костюм с бахромой у него, как у Буффало Билла – похожий!
В тот раз мы играли в индейцев, и в поле увидели психа –
Рене свой пугач по-ковбойски рванул: подыхай, краснокожий!
А мне закричал: – Женщин в форте укрой и займи оборону!
– Шайенн одноухий, тебя, как бизона, загоним обратно!..
Ей-богу, он только хотел попугать, а пальнуть – по воронам...
Когда тот упал, мы подумали: просто решил разыграть нас.
Какое дерьмо! Ведь на следствии точно назначат козлами...
Папаше Рене кучи франков не хватит расхлёбывать это.
... Тайком из Овера, как мэр посоветовал, нас отослали:
бедняга-то помер. Вот так, по-дурацки, закончилось лето.
Но всё обошлось. Перед смертью не выдал нас рыжий голландец.
Папаша отмазал Рене, а Тото упокоился с миром.
Из местных-то вряд ли кто будет болтать – ну и мэр не внакладе...
Лишь доктор Гаше взял холсты. А Рене-таки станет банкиром.
2 место
Михаил Озмитель, Бишкек (Киргизия)
На объездной дороге Бишкек - Рыбачье
на этой дороге не очень заглянешь в себя:
сто двадцать - не меньше, но вдруг замечаешь:
душа не болит, а глаза равнодушно следят,
как лента колючая кольца теснее сжимает,
как мимо и пристально смотрит казахский солдат.
И давишь на газ и опять обо всём забываешь.
Граница. Таможня. Дунганки собрались к родне -
как ярко одеты! им рядом совсем - через речку.
смеются, нарядные... Нужно подумать и мне:
о том, как одеться, когда соберусь недалече...
... какие таможни меня ожидают и что мне надеть
пред встречею с тем, перед кем непременно предстану,
а слева колючка, нейтралка... и мысли. Но думать не сметь,
что можешь, как раньше... Не смею. Не стану.
жужжит потихоньку бэушный помятый ниcсан
по правую руку торгуют уйгуры - с полей и дешевле!
а слева - запретный теперь для меня Казахстан,
когда-то мы жили иначе: печальней, душевней.
а справа - всё пустоши, дальше - Китай,
но это чужое, а здесь всё такое родное:
звенящий от зноя и высохший трижды курай
а там далеко угасает закат над Окою...
когда-то здесь жили другие, и всё-таки - мы:
теперь города их под дикой, нетронутой глиной,
как зёрна, укрыты они - от кочевников и от чумы:
но мы прорастаем незримо, неукротимо.
здесь время не знает границы, хотя и оно
всего лишь граница. Он вечностью целой владеет.
Он ждёт, что взойдет и поднимет свой колос зерно,
которое Он у дороги проезжей настойчиво сеет.
Так надо... Прощайте, мои тугаи*.
прощайте, туранги** седые косицы:
пора тормозить - скоро точка ГАИ.
мне нечем и незачем с ними сегодня делиться.
_______________________
* Тугай - пойменный лес в Средней Азии
** Тур'анга - разновидность тополя, произрастающего в Средней Азии
3 место
Надя Делаланд, Домодедово (Россия)
* * *
поезд поезд скоро ли я тронусь
что там ест похрустывая Хронос
где-то на границе с темнотой
плачут дети жалобно и громко
что же я как мне спасти ребенка
каждого кого окрикнуть стой
ой-ёй-ёй охотники и зайцы
раз два три увы не хватит пальцев
сосчитать грядущих мертвецов
у тебя щека в молочной каше
не умри женился бы на Маше
Вере с Петей сделался отцом
не стреляй у мальчика Миколы
скрипка он идет домой из школы
повторяя мысленно стихи
Пушкина все взрослые остались
теми же и даже тетя Стася
добрая и нет вообще плохих
положи на тумбу пистолетик
посиди немного в туалете
никого не следует убить
луковое горе наказанье
я же десять раз уже сказала
выбрось пульки постарайся быть
4 место
Анна Маркина, Климовск (Россия)
подорожник
Больно-больно? Подорожник
приложи и заживет.
Время, заячья порода,
как виновный, когти рвет.
Мухи царствуют на даче,
солнце цедится в стакан,
да скрипит, как пол чердачный,
вдоль забора старикан.
Ни машин, ни магазинов,
оглушительный покой,
будто схвачен амнезией
этот выброс городской.
Тени листьев, словно рюшки,
шевелятся на коре.
Депутат с недюжим брюшком
громоздит себе дворец.
Выше, плотники, стропила!
Впрочем, что до строек мне?
Зелень в травах уступила
нездоровой желтизне.
Небо – на сосновых сваях.
Подорожник, вата, йод.
Что, пока не заживает?
Заживет.
5 место
Валентин Емелин, Арендал (Норвегия)
Капут
Сегодня утром под мостом
поймали гитлера с хвостом
(из детского фольклора)
Меня назначили фашистом
в жестокой уличной игре,
я знал, что слишком гоношистым
у нас не светит во дворе.
Картавый Боря рыжей масти
был отдан в рекруты врагу –
ему вчера купили шмайсер
с пистонной лентой на боку.
Безродный пёс, поджавший брюхо,
снабжённый классовым чутьём,
вонючий дым с опаской нюхал:
«Опять закончится битьём!»
Был предводитель в классе пятом,
большой любитель леденцов
(и шеи свёртывать «жидятам»,
как звали во дворе птенцов).
Он закричал: «Покажем гадам!
Устроим гитлеру капут!» –
и в пять секунд орущим стадом
разрушен маленький редут.
Как без учителя на парте,
они плясали надо мной,
со смаком, в праведном азарте,
топтали шмайсер жестяной.
А главный пнул по рёбрам кедом:
«К расстрелу гитлера с хвостом!»
Торопят бабушки с обедом…
Расстрел когда-нибудь. Потом.
6 место
Тейт Эш, Дубай (ОАЭ) - Москва (Россия)
Сэла Юхудим *
отчаянье смотрело на долину:
построившись, как пленные, в колонну
(где даже смерть посменно обжита) -
согласно тридесятому колену,
собою перемешивая глину,
они брели по вымокшему склону,
то падая, то требуя суда.
за лесом не увидевшие храмов.
случайно не заставшие погромов.
потомки предпоследних караимов.
забытое над лужей комарьё.
ломая загражденья и заслоны,
тропа иосафатовой долины
шарахалась от ищущих её.
строй множится, хрипит. но даже стань я
настраивать поношенное зренье, -
с доступного (казалось) расстоянья
не высмотришь, где ноша, где спина.
и время, словно таинство смиренья,
стирает с них приметы опознанья
и выданные наспех имена.
...
смеркалось. небо сохло и пустело.
два облака ворочались устало.
суда на всех сегодня не хватило,
и судей новых нам не завезли.
тьма нынче и без падымка терпка мне.
но шли и шли, согнувшись под веками,
щербатые кладбищенские камни.
и мёртвых за собою волокли.
-----
Сэла Юхудим - (караимск.) Скала Иудеев
7 место
Вадим Гройсман, Петах-Тиква (Израиль)
* * *
Из летней духоты, кружась навеселе,
Прохладный ветерок в ночные окна дунул.
Мне стало радостно, как будто я себе
Другую родину придумал.
Там времени не жаль: распахана тюрьма,
И старость бедная сияет, как награда.
Дороги-лесенки и белые дома
Среди плюща и винограда.
Расшевелился ад, ползут его дымы
На тесный город, высеченный в кубе.
На лестнице миров, в горах чужой земли
Трубят псалом на древней тубе.
Из городских ворот мы выйдем налегке,
Забудем, как мучительно мечтали
Запечатлеть на камне и стекле
Сиюминутные печали.
Я прошлому не брат и смерти не слуга,
Все ратники мои умылись и воскресли.
Всё громче на невидимых лугах
Гудят пчелиные оркестры.
8 место
Анатолий Столетов, Уфа (Россия)
Тень отца
(над данией нависла тень конца)
Е.Орлов
Над Данией нависла тень отца
И застилает солнце слегонца.
(Кого колышет то, что здесь неладно?!)
Из сумрачной выходит полосы
И, молча, ухмыляется в усы,
Прогуливаясь в кителе парадном.
Когда вернулся издали сынок,
То замер в ожиданьи Эльсинор:
Как будет изворачиваться Клавдий?
Какой теперь to be or not to be,
Когда герой из записных дубин!?
Об этом даже пишут в «Датской правде».
Вожак лихих гвардейцев Фортинбрас,
Умеривая радость датских масс,
Не раз являл нам свой отважный норов.
Горациозных стало дохера.
Один героем Дании вчера
Заколот на мосту у Эльсинора.
Покуда Розенкранц и Гильденстерн
Толкают в месяц тысячу цистерн,
Звезде гореть на датском небосклоне.
Финальный кадр, фиксирующий «cheese».
И как ты в Виттенберге ни учись,
На каждого отыщется полоний.
А жить все лучше, жить все веселей.
Еще чуть-чуть и будет юбилей
У Клавдия. Все выше, выше рейтинг.
Тому причиной - армия и спорт.
И то, что мы себе вернули фьорд.
И в Дании мы все гордимся этим.
На тень отца наводится плетень,
Железный, как решетка на плите.
Поджарь слегка истории страницу.
А после нас - известно - хоть потоп.
И что случится с Данией потом,
То мудрецам, конечно, и не снится.
9 место
Александр Куликов, Владивосток (Россия)
А где отец? Да на войне
- А где отец? – Да на войне.
- Тогда я подожду, пожалуй.
- Да я разогревать устала.
Садись, поешь немного. – Не.
И поглядел в окно. В окне –
заросший двор, и там, у тына,
о чем-то явор и калина
все время шепчутся. – Ты сам
стрелял сегодня? – По кустам.
Так что душа моя невинна.
Смеркается. На стол свечу
мать ставит, коробком грохочет.
- Да где ж он ходит?! Дело к ночи…
Поешь, сыночек. – Не хочу.
… А явор клонится к плечу
калины в брызгах спелых ягод.
Смеркается. Как будто флягу
трясут, перевернув верх дном,
накрапывает за окном
чуть слышно. – Мама, я прилягу.
Чуть слышно явор слезы льет.
Доносится гусиный гогот.
Выходят гуси на дорогу,
проходят первый поворот,
а там встречает их осот,
встающий во поле полками,
стучащий в небо кулаками,
пока не грянет гром в ответ…
Он спит, устал и не раздет,
Во сне играя желваками.
- Вставай, сынок! Вставай – беда.
… Огонь свечи дрожит во мраке,
откуда слышен вой собаки
и где стеной стоит вода,
сверкающая, как слюда,
как будто падает с плотины.
… В дверях стоят, сутуля спины,
и на пол капает с плащей.
- Там, на развилке, где ручей,
нашли его в кустах калины.
10 место
Олег Бабинов, Москва (Россия)
Мышка
вот идёт счастливый человек
и вокруг взирает без опаски,
а за ним - несчастный человек
(у него слезящиеся глазки),
а за ними - голый человек
даже без набедренной повязки,
а за ними - первый человек
в старой гэдээровской коляске,
а затем - последний человек,
за повозкой, за последним хаски
Пушкина весёлого везут,
Гоголя усталого везут,
Мусоргского пьяного везут,
боярыню Морозову везут,
мамонтёнка юности везут,
чтобы заморозить нас во льду.
И к стене, приклеенной ко лбу.
Вот приходит младшая любовь,
чтобы печь из человека пышку.
Вот приходит средняя любовь,
над повидлом вкручивая крышку.
Вот приходит старшая любовь,
превращая человека в мышку.
тихо тихо к сердцу и уму
я тебя любимую прижму
