Автор - Галина Ицкович, Нью-Йорк, (США).

ДЕКАБРЬСКИЕ ПИСЬМА


Отец

А у нас перемены - спилили соседский орех.
Обветшал наш фасад,
Побелить не хватает денег.
И, рифмуясь с отсутствием денег, твой братец-бездельник
Все твердит о продаже, а с домом продаст нас всех.
Остальное в порядке:
Нас кормит еще огород,
Наконец до воды дотянулась старуха-олива,
Призывают на срочную, правда, но как-то лениво,
И все кажется, что заживем мы вот-вот.

Если прямо с утра не откладывать жизнь на "потом",
Ты бы мог передумать, назад обернуться, приехав.
Но по сердцу ножом почему-то отсутствие свежих орехов,
Тех, что метили наших мальчишек родимым пятном.


Мать

Надежда при смерти - оксюморон.
Ты, неловкий, как минус, решительно уходил -
как решал пример с вычитанием, отбирая все,
на песочные замки ступая, круги
на воде топча, круша
будущее и настоящее.
Когда-то мечты бросались в почтовый ящик,
сны доставлялись лично в руки,
почтальоны ждали, что дам "на чай",
пока расписывалась в получении.
Сны распечатывались,
отпечатывались на сетчатке,
крошились печеньем,
на поругание
отдавались
измочаленные, как пакетики чайные, чаяния.
Я никогда не умела ждать в отчаянии;
догонять, исправлять - это часть моего воспитания.
Свое ты оставил рядом с перчатками.

Ты уходишь: "Я не шучу".
Я - металл. Нет - мягка, как медь.
Всей надежды осталось - кому-нибудь свыше зажечь свечу,
но и свеча в нашем воздухе отказывается гореть.


Сын

Я - посетитель супермаркета удачи.
Меня определяют
ключи и содержимое карманов.
Когда-то,
То ли в восемь, то ли в шесть,
я откровений ждал,
но - вырос, к счастью.
Я - слишком то да се,
живей живых. Меня укутал
эффект присутствия.
Я, мне, меня, мой недочет, моё.
Я - воплощенье мира,
мир - продолжение меня, я - лишь пролог,
и где мой центр, где периферия?
Мир без границ, без мер,
Где космос - в каждой щели.
В четыре или пять казалось -
страшнее нет провала, но если
за миром повнимательней следить,
без зла, без осуждения, но с целью,
то можно избежать тех ран,
которыми богата жизнь, и, если
я пожелаю сдать покупки
семье на милость,
праздничный обед
из них сварганят и за стол усадят,
хоть, обманувший сотню ожиданий,
я - самый некармический их сын.
"Он много пережил, и кое-что
действительно произошло," - сказал остряк.
Я просыпаюсь в будущем - вода
из будущего крана бодро хлещет:
и что теперь, о чем теперь мечтать?

Мой спящий мир, мой дефицит вниманья!
Я простираюсь за пределы кожи.
Я - человек, толкающий тележку,
гружёный заменителями счастья (вот - экстракт
благополучия сухой...).
Мой наблюдатель,
дай мне сил
присутствовать.