Несколько новых текстов.

Александр ЛАНИН, Франкфурт-на-Майне (Германия)

ЛЮДИ


Остап

Остап-Сулейман-Берта-Мария Бендер-бей
Носил в себе три крови одна другой голубей,
Применял кровопускание только к себе самому,
Видел, как мир исчезает в густом дыму,
Потом угодил в тюрьму.

Остап-Сулейман-Берта-Мария Бендер
Считал, что все в этом долбаном мире беды
Идут от евреев, на крайний случай от мусульман.
У его первой жены на щеках белила, у глаз сурьма.
У второй вместо глаз - тюрьма.

Остап-Сулейман-Берта-Мария
Считал, что всех инородцев правильно уморили,
Что в его стране не место слепым или хромым,
В храме света поместится максимум два легиона тьмы.
И никакой тюрьмы.

Остап-Сулейман-Берта
Не отошёл от станка, не дёрнулся от мольберта,
Не пробовал приладить на крюк ремень,
Когда загорелся ют, когда акулы запрыгали по корме.
А крысы... Крысы всегда в тюрьме.

Остап-Сулейман
До сих пор не избавился от клейма
Ультраправого, хотя весьма полевел зимой,
Когда по сугробам вернулся к себе домой,
А дети воспитаны армией и тюрьмой.

Остап
Только под вечер понял, что мир устал
Терпеть не всё человечество, а его в его простоте.
Перестал рифмовать тюрьму,
разжаловал жён и раздал детей.

С тех пор я не получал от него вестей.

Будапештский зоопарк

До войны в будапештском зоопарке
было около двух тысяч животных.
После войны осталось пятнадцать.

Зоопарку не повезло находиться
рядом с железнодорожными путями
и его к чертям разбомбили.

Слон - любимец детишек -
лежал обугленной кучей.
Бегемот беззвучно кричал из кипящей жижи.
Мартышка с пораненой лапой
продолжала выкусывать блох
из шерсти убитого осколком детёныша.

Медведи и львы погибли одними из первых -
так часто бывает с крупными хищниками.
Тигр продержался дольше всех
и был съеден позже, во время осады.

Меньше всего было жалко крокодила -
трусливый, глупый и жадный,
он прятался на дно при каждом обстреле
и однажды не вынырнул.

Оставшиеся в живых звери -
все эти ежи и лисы,
попугаи с потрескавшимися клювами -
собирались после войны,
поминали всех, даже крокодила,
помогали восстанавливать зоопарк,
потом потихоньку умерли.

* * *

До войны в будапештском гетто
было около двухсот тысяч евреев -
немногим больше, чем зверей в зоопарке.

А.Д.

Как только с другой стороны оказываются люди,
Война разворачивается, как баба, плавно и не спеша.
У Петера Зауэрапля заклинивает люгер.
У Сани Петрова перекашивает патрон в ППШ.

Чумазые лица ангелов непременным добром согреты,
Приклады рогов спилены, чтоб не мешать полёту.
Майор на морозе курит трофейную сигарету:
"Ёпта, - говорит, - умеют же, ёпта."

Лёха и Олексiй - на гражданке, считай, соседи,
Харьков, Алексеевка, школа сто сорок девять.
После перестрелки оба идут в соцсети,
А что ещё после боя в мокрой палатке делать.

Время латентных войн (модно писать: гибридных).
Олексiй и Лёха спорят в комментах о зрадах и перемогах.
Только вот бабы плачут, только вот парни гибнут,
Хотя сволочь-статистика говорит, что меньше, чем на дорогах.

САУ лупит нещадно, видимо, падла, любит.
Чинарик, он же недопалок, чиркает о страну.

Как только с другой стороны оказываются люди,
Ты проиграл войну.