Живет в г. Беер-Шева  (Израиль). Визитная карточка автора, желающего принять участие в 1-м туре конкурса.

Где Пушкин предвещал

"Все флаги в гости будут к нам".
Сквозь пенки неба и туман
без полотнища и древка
лечу на зов, "отвязан" крепко.
Маленький "аэробус",
отбросив робость,
ведёт себя как большой,
с душой;
её в себе-оболочке тая,
а душа - это я.

Ну что же, Город, снова здравствуй!
(разлёгся и расселся прайд)
Меня преследуешь, гривастый,
по глобусу - а я и рад.

Незарифмованную тару
гоняет царственно Нева:
одним подарит край янтарный,
другим - гранитная канва.

Держу: ускачет остров Заячий,
Лебяжий мост взлетит, затих.
Везёт меня речной трамвайчик
да по каналам вен моих.

Всех покоришь, моя столица,
а ломоносовы - тебя.
Восторгом туче просто литься,
забыв о ломке октября.

Здесь нет спасения туристу:
он живописец и пиит.
Влюбляет Питер бескорыстно
и по согласию пьянит.

Благоразумье - враг похмелий,
но, как осёл перед овсом,
я с каждой чарой боле смелый
и забываю обо всём.

Пулково.
Вокруг что-то булькало.
"Все флаги в гости будут к нам".
Эскорт меня догнал.
Самодержцы петербургские-московские - свита важная!
Провожают или выпроваживают?
Слово взял за всех Иван Калита:
"Обещай вернуться. Улетай".


Верхом

                         Пегасы - малютки и средние
                         наездников тянут в верха....
                         Не всякое стихотворение -
                         это творенье стиха

Умопомрачительно;
недруга слепя,
превзойти учителя,
превзойти себя.

Поднатужься свойствами,
внутренний лентяй,
я измерю свой с твоим
слоги. Сочиняй!

Под окном Пегасица
задаёт мне корм,
скач её не гасится.
Усижу верхом?

Не копытом - шпилькою!
бьёт, уздой звеня,
оседлаю пылкую.
Иль она меня.


По ту сторону любви

Встал на зимовье город мой,
на трон взошла бодряще стылость.
И мы - под плёнкой ледяной:
в который раз ты мне не снилась!

Мечтой к тебе придти не смог.
Я - никакой, ты - непростая.
А равнодушия комок
в душе катается, не тая.

Наш хореограф чувств исчез
за пеленой белесой пыли.
Живописуя полонез,
сне-жинки, сне-мужья дразнили

нас в настроении хмельном,
и неба вытертые джинсы
блюли фасон. А за окном
я неприкаянно кружился.





{jacomment off}