"...Судя по нынешней тенденции, чем индивидуальнее, неповторимее авторский голос, тем меньше вероятность того, что в длинном опусе обойдется без огрехов..."

"Коротко о себе.

Я - ноунейм. ФИО - абсолютно никому ничего не скажут в поэтических, да и просто в литературных кругах.
Просто читатель-любитель хорошей, неординарной поэзии.
Мужского пола.

С уважением, Доктор.".


Конкурсная подборка 48. "Материк"

В подборке присутствует фирменное авторское бурление не мыслями даже, а целыми пластами смыслов, перекрывающих друг друга.
Наиболее цельным мне кажется второе стихотворение:

«В пустынный материк аэродрома,
на белые пеленки повитух,
исчадья подземелий и погромов,
проросшие на ощупь и на слух,
мы выпали живьем, не выбирая
походку, темперамент и акцент.
Уверь меня, что глинопись мирская
троична в окаянном пришлеце,
что черное отчетливей на черном,
что горькое уймется без воды.
И знаки этих прописей нагорных
я тоже повторю на все лады.»

В нем все авторские мысле-чувства уверенно считываются, и в то же время они покоряют индивидуальностью, которая всегда ценна.
Используемая тема веры и воздаяния через страдания – не нова, но автору удалось воплотить эти, повторяющиеся вот уже на протяжении двух тысячелетий тезисы, не просто своими словами, но создав практически заново оригинальный образ человека верующего и одновременно взыскующего.
Человека пути.
Не догма - но познание. Не кумиры, но проводники, оставляющие свободу выбора скорости движения - на усмотрение идущего следом. Собственно то, чего пытаются лишить человека думающего многие нынешние пастыри – они пасут, а не разъясняют.
Подобный подход – лично мне очень импонирует. Предложение поразмышлять, взвесить, звучащее из уст поэта, когда в его произведении затрагивается религиозная составляющая - говорит о способности иногда взглянуть на мир под неожиданным углом. Заново открыть для читающего давно затертые страницы в поэзии.
Что, собственно, и происходит в первом стихотворении подборки:

«Вначале были негативы слов,
рентгеновские пленки сочленений,
проявленный крупнозернистый слой
просвета под корундовой иглой»

Ах, каким совершенно неожиданным способом реализуются здесь мотивы женской любовной лирики!
Насыщенная смесь музыки, эротики:

«записанный на ребрах и коленях
запретный искушающий мотив»

Умело вплетенные библейские нити, в качестве послания к разочаровавшему партнеру по жутким но симпатишным(с) танцам под запиленную на рентгеновском снимке пластинку:

«Состаришься, не веря, фарисей,
в тождественность запиленного снимка»

Когда (и если) затянет этот стихийный водоворот чувств – очень трудно бывает вырваться, взглянуть чуть со стороны: а что же это такое было?
На мой взгляд, автор, в присущей ему манере, - танцует экспромт на наклонной плоскости. Довольно стандартная ситуация для многих хороших поэтов, когда в порыве творческого вдохновения муза не дает остановиться, пока стихотворение не родится целиком.
И все бы случилось замечательно и изумительно, но манера мышления - в нашем случае – эксклюзивно нестандартная. Этакая спрессованная подача и так уже до предела концентрированных образов.
И в этом душевном порыве-танце на наклонной поверхности – произведение довольно ощутимо заносит при исполнении пируэтов, а приостановка и внесение правок не предусмотрено. Остановиться – значит упасть. Метафорическая смерть в глазах собственных. Автор просто вынужден продолжать, чего бы это ни стоило..
И вот он, тот самый момент, что называют «заиграться»:

«В солоноватом воздухе пустыни
кипел санскрит и разводил иврит
очаг неугасимый на холстине,
кадящий по углам курной избы»

Нет смысла полемизировать о том, какие суперконцентрированые мысли изложены этими образами. Не подлежит сомнению, что они там есть, насквозь метафоричны и, даже, вполне доступны для расшифровки.
Просто, хочется обратить внимание не столько на формально соседство не склонных к этому «пустыни с санскритом-ивритом» и «курной избы» - что само по себе способно вызвать культурный шок – сколько на факт произошедшего.
Ровно сплетенная поэтическая ткань – оказывается нарушена недостатком обоснованности для сведения столь разнородных объектов в единое целое.
Не исключено, что образы существуют в ...надцатом измерении, и там все в порядке, но здесь и сейчас – отчетливо виден сумбур. Пена на поверхности.
Что, на мой вкус, довольно существенно портит букет, заставляя с сожалением констатировать, что таки – да: игры разума хороши, но и заигрываться не стоит.
Может на этом и не нужно бы особо концентрировать внимание, но в дальнейшем ситуация с размером произведения и возникающими в нем погрешностями снова всплывет, и я ее обрисую подробнее. Сейчас же, просто примем к сведению – произведение довольно объемное.

А пока, внимаем последнему творению:

«Когда заголосит в надорванную просинь
петух или другой бессонный бузотер,
возлюбленный птенец, прекрасный как Иосиф,
проснется и уйдет от братьев и сестер.»

На мой непросвещенный взгляд, концепция покидания птенцом гнезда – будь она использована в прямом или метафорическом смысле – не стоит тех приложенных усилий, которые, простите за тавтологию, приложены. Она слишком затаскана.
Уже сама завязка вызывает скептические чувства.
И пусть дальше мы видим ряд интересных находок, что и не удивительно при остроте авторского мышления, это накладывает заметный отпечаток на общую оценку.
Любоваться, впрочем, есть чем - одно только метафизическое путешествие по географическим просторам то ли литературного, то ли философского, то ли психологического архипелага дорогого стоит:

«За тридевять страниц за вычетом пролога,
на литографский слой песка у мыса Горн
где менее всего охота слыть пророком
и миру предвещать погоду и прокорм»

Ну, и, безусловно, фирменная необъятность авторских образов, которые приходят на замену, возможно, тысячам страниц печатных произведений. Сотням отзывов о прочитанном, написанных в попытках передать глубину и объем. Десяткам стихов, в их порывах сравниться с первоисточником при помощи боле тонких поэтических инструментов:

«Стирается свинец в неистовых широтах
и черная волна выбрасывает соль.
Хоть пальцами читай, ощупывая что-то
и вещное как плоть, и вещее как боль,»

Мягко скажем – не самое слабое количество вложенных ингредиентов в единицу текста, при этом не создающих сумятицы и считываемых буквально на лету.
Но.
Лично для меня, представляется лишней, а где-то даже не совсем корректной привязка к национальной избранности. Она не нова не самыми красивыми историческими примерами. Она чужеродна самой концепции поэзии, кмк. А некоторые из последствий с противоположным знаком – обозначены болевой точкой самим же автором в другом произведении:

«исчадья подземелий и погромов,
проросшие на ощупь и на слух,
мы выпали живьем, не выбирая
походку, темперамент и акцент.,»

Заметьте, как тонко – вторичными признаками, полуощущениями полуприкосновений передана и национальная трагедия, и национальный колорит в предложенном четверостишии.
Тем более неуклюже выглядит эта апелляция к пассионарности в рассматриваемом тексте – потому что выполнена грубыми, застиранными средствами, не только по любым литературным меркам, но, в первую очередь, по декларируемым автором принципам «сложности» в его поэзии.
Согласитесь, примененный способ более похож на работу шагающего экскаватора, чем на отточенные движения ювелира:

«Не сбудется, взойдет нагрудная звезда
у вечного жида и юного еврея,»

Не говорю уже о сомнительном сравнении: «возлюбленный птенец, прекрасный как Иосиф» - которое используется, в данном случае, скорее не как сравнение, а как подходящий вариант рифмовки.
Если позволите, в свою очередь, обратиться доктору к чудесам духовных скреп пассионарности, выражусь откровенно: Мне показалось, что у этого стихотворного здания – а это, бесспорно, поэтическое здание – дым все-таки пожиже и труба пониже.
Напомню, для забывчивых, что вышесказанное о третьем произведении – оценивалось исключительно по выставленной самим автором планке, взирающей с недосягаемой высоты на многих и многих.
Но, довольно дифирамбов о самости одной подборки.

По логике конкурса – сейчас следовало бы подробнее остановиться на подборке Геннадия Акимова.
Читатель ждет уж рифмы «розы»?
А Доктор принял волевое решение - руководствуясь гендерными параметрами.
Мне всегда кажется некорректным сравнивать мужскую – а в данном случае еще и грамотно исполненную талантливую лирику - твердо стоящую на ногах, с теми экзерсисами на поэтической метле, которые устраивают современные Маргариты, не стесненные узкими рамками темных прошедших эпох.


Конкурсная подборка 324. "Разговоры с тишиной"

Встречаем, многострадальную, препинающуюся и запинакую, но неизменно восстающую аки Феникс в каждом туре конкурса подборку.
Первое стихотворение:

«Темень лесную, смолью,
вызолотив с верхов,
солнце взлетает молью
с пихтовых кожухов.

Сыплется вниз труха.
Взглядом окинешь их ты –
снегом латают пихты
траченные меха.

С неба свисает нить. –
Надо и нас чинить.»

И следом третье, благо оно короткое:

«вдоль яблонь – вдовых, одиночных,
густятся сосны за стеной.
как много отдано всенощных
на разговоры с тишиной.
неспешно тянется беседа,
слова и доводы двоя.
две сойки. сад. пол-литра света.
и семиснежье бытия»

Внимательно посмотрев на эти зарисовки, первое, что приходит в голову – автору удается создать объем, трехмерность с помощью поэтической палитры, и это завораживает.
Причем манера письма – довольно распространенная у современных, боле-менее молодых поэтов, которые взрослели под воздействием яркого и броского клипового окружения: по телевизору, в сети на ютуб. Так называемое «клиповое мышление».
Когда картина рисуется с помощью точек-пикселей.
Авторская кисть точечно выхватывает значимые моменты из окружающего пространства – не только визуальные, но и духовные, чувственные, что, безусловно, является признаком таланта, и удается ой как немногим.
В большинстве своем, поклонники такой манеры остаются на уровне копирования действительности, не пробивая барьер, который мешает передать эмоции, ощущения, ауру - напрямую читателю.
В общем и целом – автору это подвластно.
На примере этих маленьких по словарному объему и ограниченного, камерного по освещенному пространству/времени – поэт справляется. Мелкие, не всегда понятные пиксели/образы – легко объяснимы чуть иной точкой зрения автора и рваным стилем повествования присущим избранной клиповой технике. Не всегда важно и нужно прослеживать путь мыслей - вполне достаточно обозначить ключевые точки, чтобы сложилась полноценная картина.
Абсолютно другая ситуация складывается, когда предстоит забег на длинную дистанцию. После чреды коротких клипов, допустим, режиссер пытается снять полнометражный художественный фильм.
Тут уже мало уверенного владения техникой выстраивания микрокосма. Необходимо так же умело свести отдельные мизансцены в плавно выстроенный сюжет.
Подсознательно или вполне осознанно, но все мы с вами, включая автора, ясно понимаем, что без полноформатного стихотворения в подборке не обойтись. Общий поэтический уровень – редко когда определяется миниатюрами, а уж если подборка представлена инкогнито – практически, такого не случается никогда.
И вот, в неизменной пиксельной манере, перед нами начинает разворачиваться хаос световых вспышек, выхватывающий их темноты кусочки головоломки, перенасыщенные скрытой эмоциональностью.
Прошу, обязательно перечитайте, чтобы пропитаться происходящим, а иначе – зачем вообще включать в обзоры первоисточник:

«Лестница. Сумрак блеснул переглядом
двери двойной.
Кто эти двое, застывшие рядом
перед войной?
... женщина. письма, лежащие горкой.
прежняя жизнь.
кто-то за краем – перчатка, георгий,
шапка, кажись.
замер в окне ветерок-перезимок.
темь по углам.
Комнату делит разорванный снимок
напополам.»

Сцена безупречна! Световые пятна сложились в зримую упорядоченную картину военной и послевоенной всеобщей трагедии на примере трагедии частной.
Но и это еще не все, далее следует продолжение этой сцены, но высвечиваемое с еще большим накалом, хотя такое и кажется невозможным! Отрывок цельный сам по себе, вне зависимости от окружения. Способный впечатлить индивидуально:

«Несколько слов конверточно.
Бархатки, вензеля.
Клёны сдают поветочно
Жёлтые кителя.

Воздух от пепла тесный.
Между стволов – зола.
Прочее – на небесный
Осень перевела.»

Блестяще! И – Браво! Выстрел наповал. Доктор сражен.
Но.
Это все еще миниатюра, по большому счету. Удачное мультиточечное освещение единственной сцены. Не мне вам объяснять, чем рассказ отличается от романа¸ а короткометражка от киноэпопеи.
По законам произведений большого жанра – далее должно произойти какое-то развитие ситуации. И оно происходит:

«облака вдоль обители
разбрелись за края.
два лица в проявителе.
папа, мама и я.
сняты наспех, не жанрово.
ниже лиц – полоса.
молча каждому заново
закрываю глаза.»

Формальные правила соблюдены. События сместили по временной линии, Прожектор выхватывает из мрака иную область пространства.
Но, только ли мне одному кажется этот перескок через бездну - слишком неподготовленным и потому неудачным в техническом плане?
Буквально секунду назад зритель был погружен в немножко отстраненное созерцание видов начала века: «бархатки, вензеля» - и вот он уже вынужден окунуться в живые, еще кровоточащие, моральные раны своего современника.
А между двух миров зияет пустота – поэтический вакуум.
Фактически выясняется, что выбранными средствами склеить, срастить полотно в единое целое – не удалось. Вновь мы видим кусочки мозаики каждый в индивидуальной упаковке.
А общее впечатления от неожиданно случившегося финала – лучше всего передает грубая, уж простите, но эффективная аналогия:

«Профессор читает великолепную лекцию о причинах вымирания динозавров. Неожиданно прерывается на мгновение, делает глоток воды и заявляет внимающим студентам:
- А еще, у меня любимая кошечка похоронена на заднем дворе...
Затем быстренько собирает записи и ретируется, оставляя слушателей ошарашенными».

Концепция-то ясна: динозавры вымерли и кошечка скончалась. Однако, этого, согласитесь, маловато, чтобы считать лекцию полноценной, а данное стихотворение полноформатным.
Не достаточно в поэтике лишь обозначить связи. Особенно в поэтике, которая обязана покорять (из-за выбора специфического инструмента) не игрой разума, а воздействием на чувства и пленять красотой примененных образов.
Вот собственно и все на сегодня.
Доктор, внимая настойчивым призывам публики и руководствуясь мудрой практикой обозревателей, мягко отстранился от вникания в кучу шероховатых мелочей, в чем его неоднократно обвиняли.
Результат – увы и ах, практически не изменился.
В чем тут проблема? В неумении ли автора пользоваться конкретным инструментом. В отсутствии ли вообще других инструментов в арсенале автора? Сказать сложно.
Единственное что можно утверждать – автор талантлив, автор порой способен выдать сногсшибательные по воздействию и новизне ощущений образы. За что его и благодарю.

И в качестве факультатива:
Помните, рассматривая первую подборку, я обратил ваше внимание на малый сбой в самом крупном ее произведении?
Так вот.
Судя по нынешней тенденции, чем индивидуальнее, неповторимее авторский голос, тем меньше вероятность того, что в длинном опусе обойдется без огрехов.
А способность «держать марку», что называется, и при этом быть неординарным - это показатель настоящего мастерства, я считаю.
Которым, в полной мере, владеют здесь и сейчас – лишь несколько поэтов, которых можно перечесть по пальцам одной руки.
Вот такое грустное наблюдение.