Стихотворения, предложенные в ТОП-10 "Кубка Мира по русской поэзии - 2017" членом Жюри конкурса. Лучшие 10 стихотворений "Кубка Мира" будут объявлены Оргкомитетом 31 декабря 2017 года.

Имена авторов подборок будут объявлены 31 декабря 2017 года в Итоговом протоколе конкурса.




1 место

Конкурсное произведение 43. "Господь Саваоф"

Свят, свят, свят Господь Саваоф —
шестикрылые серафимы — глашатаи этих слов,
которые я как плащ на себе носила,
вытаскивая из житейского ила
то серые камни, то ножницы для плавников,
картон и бумагу из стареньких дневников,
браслеты и серьги, и даже, часы золотые.
И тщательно мыла налитое козье вымя —
вот так начиналось утро в моём дворе:
горячая плоть земли становилась щедрей,
простуженный хлев царапали когти веток
разросшейся сливы и выжимали ветошь
мои молодые руки,
и взгляд козы
уставился в свет пропускающие пазы,
где плавился запах когда-то зелёных сосен.
А к шее козлёнка уже подступила осень.
И звали отца, и стол накрывала мать,
я ей помогала из подпола вынимать
морковку и жёлтый пузан картофель.
Художник небесный нас всех нарисует в профиль
и даже в анфас для будущего Судьи.
Вот так и живём и крепко на том стоим —
меняем войну на смертный рушник и мир
и падает снегом протёртый творог и сыр
на ледяное, тугое как парус небо.
И точно мохнатый зверь расцветает верба
и пахнет новорождённой в ночи весной.
Держи меня за руку, просто побудь со мной,
послушай как в сердце стучит Господь Саваоф —
он тянется блеском из чёрных квадратов зрачков.

2 место

Конкурсное произведение 177. "Надо мной – земля"

Ты меня по имени не зови,
мы с тобой случайные визави –
две беды в простреленной тишине.
...А меня вне города больше нет.
Я дитя его – у него внутри,
и смотрю глазами его витрин
от Базарной площади до пруда.
Я теперь из города – никуда.
От Никольской башенки – до кремля
подо мной – земля,
надо мной – земля.
Я теперь – дыханье крылатых львов,
папиросный дым, перегар дворов,
колокольный звон и колёсный скрип,
я – нектарный флёр златоглавых лип.
У меня в ладонях –
прохлада луж,
у меня в гортани –
сквозняк и сушь.
Ты привык по имени... Ну и что ж!
Отними у памяти, уничтожь,
вырви восемь звуков, сожги, развей,
без любимых слов – забывать быстрей.
Я тебе ни сродница, ни жена,
не тобой наказана-прощена.
Я – вьюнок, примятый твоей ногой,
и трава, и корни, и перегной,
серый мох, крадущий тепло камней...
Ты, когда остынешь, придёшь ко мне.

3 место

Конкурсное произведение 367. "Было страшно и неправильно..."

Было страшно и неправильно,
было так, как не должно –
и последняя испарина,
и лицо как полотно.

Ты-то думал, что короткую
спичку вытянет другой
и судьба с пустой коробкою
на тебя махнёт рукой.

Всё шарады будут, ребусы,
всё подсказочки к концу
да весенние троллейбусы
по Садовому кольцу.

И казалось, что безбрежная
жизнь качается в окне
и не в силах центробежная
сила вынести вовне.

Но она, конечно, вынесла
то, что выдано в кредит,
и сквозь дыры в шторе вымысла
вечность сонная сквозит.

И при каждом дуновении
ледяного ветерка
штора вздрогнет на мгновение –
и колышется слегка.

4 место

Конкурсное произведение 351. "Deus ex machina"

Хор идёт по орхестре, звучит парод.
Вокруг на каменных лавках теснится народ.
Йоханна спешит, но приводит себя в порядок —
комкает фартук, пару пшеничных прядок
дёргает из-под чепца, рвёт воротник.
Выбегает на сцену — испускает пронзительный крик.

— Магда! — дрожит сопрано. — Где ты, сестра?
Рана моя свежа, а боль остра!
Презрев былые обиды, молю — спаси!
Хор отступает назад, гремит стасим.
Нарисованный лес выпускает Магду. Народ
исступлённо бьёт в ладони. Магда поёт,

тает контральто в тягучей, как мёд, ночи:
— Йоханна, сестра, пусть рана кровоточит,
но я уже здесь, я спешу, я тебе помогу!
Простирает Йоханна руки — Магда в снегу.
Бог из машины тянет рычаг — криг-краг! —
невредимая Магда к Йоханне делает шаг.

Простирает Йоханна руки — густой ясенец
тянет цепкие щупальца ввысь по отлогой стене.
Зажигает Магда огонь, но купина
лишь обжигает — и не горит. Стена
позади — криг-краг! — и Магда поёт: — Бегу!
Йоханна, сестра, я спешу, я тебе помогу!

Простирает Йоханна руки — встаёт вода,
не обойти. Звенит сопрано: — Беда!
Йоханна делает шаг назад — криг-краг! —
бог из машины теперь не выйдет никак —
Йоханна стоит на люке. Утонет сестра —
ненависть кровоточит, свежа и остра.

Магда бросается в озеро. Всплеск. Тишина.
Магда плывёт под водой. — Спасена, спасена! —
думает Магда. Вдали затихает эксод —
спектакль окончен. Магда находит брод —
ноги не держат и кружится голова.
Берег. Туман. Трава. Хохочет сова.

...Открывает Магда глаза: — Приснится же чушь!
Приводит себя в порядок, лесную глушь
торопливо пересекает, выходит к шоссе —
сколько машин! — и, на рюкзак присев,
машет встречным. Скрипят тормоза — криг-краг!
Фартук. Прядки. Чепец. Магда делает шаг

назад. Нарисованный лес. На лавках — народ.
Хор идёт по орхестре. Звучит парод.

5 -10 места

Конкурсное произведение 148. "Подруги"

Зимой 1915 года Марина Цветаева и София Парнок тайно «сбежали» в Ростов Великий, остановившись в гостинице при местном монастыре. В части помещений находился военный госпиталь.

Там, говорят, война щетинится,
тут - Рождество и снегопад.
Спит монастырская гостиница,
беглянки омутно грешат.

Плотнее окна занавесили.
Плед разложив на топчане,
целуются десертно, весело -
пусть их считают femmes damnées!*

Не полагаются на Господа,
ведь кто поэт, тот сам и свят...

А за углом - военный госпиталь,
палаты горечью сквозят.

Не до других сегодня барышням,
ничто пока не говорит,
что жизнь оставит лишь огарыши
и холод каевый внутри...

С утра им ласково и плюшево.
Раззанавешен новый день.
Марина - в яркой блузке с рюшами,
а Соне одеваться лень...

_______________________
* femmes damnées - окаянные женщины (франц.)

Конкурсное произведение 210. "Бел-горючее"

Глухая чужеземная тоска звенит внутри, ни дня не отпуская,
и ты идёшь по лезвию, по краю – чужому краю – сам себе дикарь.
Когда твой дом не дом тебе, не храм (за тридевять земель – почти у чёрта),
так хочется от крыш и улиц мёртвых уплыть к святым кисельным берегам:
туда, где стынет камень бел-горюч – начало всех начал и откровений,
где горлинка-заря в одно мгновенье рождает озорной червонный луч,
а воды рек живительно-светлы, как птичье молоко чудной Гаганы, –
прильнуть, припасть к земле обетованной сухой душой, истлевшей до золы.
И слушать, слушать молча тишину густых небес языческих, сварожьих,
прочувствовав нутром сполна (до дрожи) славянский дух, разлитый по всему
пространству первобытному, и стать – вне времени, вне жизни быстротечной –
разрыв-травой, Смородинкою-речкой, далёким отголоском птичьих стай.
И смолкнет чужеокая тоска – бесовская, тягучая, чумная –
в купальском солнце ласкового края, растает в белопенных облаках.
И заново появится в груди желанье видеть близкое, родное
в чужих глазах, подёрнутых враждою, и лицах незнакомых. Погляди! –
душа летит в расплёсканную синь –
три дня ей петь на воле песни Ирьи.
а после...
после – пепел вместе с пылью.
...она уже не сможет
без Руси.
_________
Согласно русским поверьям алатырь (бел-горюч камень) охраняют мудрая змея Гарафена и волшебная птица Гагана, единственная во Вселенной, которая способна давать молоко.

Конкурсное произведение 188. "Задать новый вопрос"

Ты рождаешься на свет.
Такой маленький.
Только аура
и комок кричащего мяса внутри.
Ты громкий вопрос, заданный вселенной.
И вселенная, подумав,
отвечает "нет".
Иногда она думает долго –
года, десятилетия,
жизнь, -
и все равно отвечает: "нет".
Порой она говорит: "может быть,
посмотрим, посмотрим",
но вскоре теряет интерес.
Вундеркинды старятся,
Спиваются, лысеют, и ответ все тот же.
А иногда бывает так: "пожалуй, нет," говорит она,
но мускулистые шерстистые носороги твоей воли
бьют копытами асфальт,
высекая искры,
вырывают рогами пни и корни,
крушат заборы и стены,
не останавливаясь ни перед чем.
И тогда она говорит: "Хм. Интересно.
Пожалуй, да.
А, впрочем, все равно нет".
И что же остается тебе? –
только посадить дерево,
построить дом
и задать новый вопрос вселенной,
надеясь,
что на сей раз
она уж точно ответит "да".

Конкурсное произведение 335. "Караоке"

Вот подошла к финалу отвязная вечеринка,
где караоке звучало, где навалом жратвы и дринка.
Кто-то громко под стул упал,
кто-то тихо домой ушёл.
Как вдруг караоке сказало,
что я пою хорошо.

В этом доме вообще толерантное караоке.
Так выпьем за культ вещей, ибо люди жестоки.
Кто-то наморщил нос,
кто-то скривил губу,
а один вообще произнёс,
что слышал нас всех в гробу.

Расползлись по квартирам, твари! Я
в тишине пою в караоке.
Хороша, мол, страна Болгария,
где все девушки кареоки.
По дорогам пыльным солдат
тащит свой вещмешок,
а с экрана вновь говорят,
что я пою хорошо.

Это вам не школа, где песню «Взвейтесь кострами»
доводилось мне голосить под портретом в раме.
Выступление хора было обречено,
и вожатый сказал, что я подвела звено.
Меломан недалёкий
решил – я пела назло.
А было бы караоке,
оно бы меня спасло.

Не было караоке, но звуки были повсюду.
Ты поставил пластинку: «Я тебя никогда не забуду.
Я тебя никогда не увижу...» (Ага, размечтался!)
Ты сжимал меня, как пассатижи,
кружил меня в ритме вальса.
Страсть меж нами искрила,
как искусственный шёлк,
но подсознанье не говорило,
что это нехорошо.

Я забыла тебя, а вот музыку или строки
Никогда не забуду, покуда звучит караоке.
Как, уже не звучит? Как раз посреди романса
«Колокольчик» экран погас, агрегат сломался.
«Динь-динь-динь, динь-динь-динь» - дребезжит моё меццо-сопрано,
Разбиваясь о мёртвую стынь экрана.
Видимо, накипело...
Взорвался электрощит.
Я пою а-капела.
Караоке молчит.

Конкурсное произведение 203. "Ты идёшь мне"

ты идёшь мне
как корове седло
парой нелепы мы, словно очки на кроликах
у меня зад, как у Джей Ло
а тебе место - в рекламных роликах

вот опять замираю, когда брюнет
мелькает в рекламе, например, Gucci
у меня для тебя ничего нет
лишь нить поцелуев жгучих

ты играешь
я пляшу под твою дуду
ночь нам поёт: цыпа-цыпа, мои цыплятки
но я не иду тебе
не иду
хоть и бегу к тебе без оглядки

заворачиваюсь в твой запах, как будто в шаль
ты во мне утопаешь, захлёбываясь, хрипя
но если кого мне и жаль -
себя

в момент врастания, наркозависимости, воя на луну
а ты улетишь - и баста
чтоб не узнать, что боль кочергою каминною гну
но всё ОК, улыбайся

я тебе иду, как слону капот
как малиновый шарфик Тайсону
я тебя забываю который год
а ты меня не пытайся

Конкурсное произведение 182. "Улитка в бокале"

gan bei. официант приносит прохладительное: жёлтую улитку
в бокале. женщина за глянцевым столом выстукивает в благодарность
стаккато клавишами рук. мадам сверлит раскосыми глазами 3d
газообразную утробу так, что лопается в глубине хрустальной
ноги - пузырь.

"за новый мир!" -
короткий тост из женских уст, подаренных на день рождения хирургом.
спасательный пунцовый круг обхватывает трубку, щупальце улитки,
по тёмному туннелю тянет яблочную жизнь из чрева демиурга.
мельчает содержимое... убийца есть, но нет обычной "smile" улики -

на хрустале.
"её не будет..." - думает она. - "кому нужна природная улыбка?
кому нужна жена?" - за силиконовыми, вспученными облаками
скрывается чудной моллюск, мечтающий не отпечататься безлико:
оставить след не на бокале, а в искусстве... кто в актрису бросит камень?

"да здравствует театр!" - трагически кричит она. её немоложавый
клавир из рук ломается на части. - правая, играя живо скерцо,
бежит под стол, а левая, под смех из зала, - на стеклянный глаз, мешалку...
рука мешает пенку... гаснет свет... исподтишка выстреливает в сердце
не пистолет:

аплодисмент...