Стихотворения, предложенные в ТОП-10 "Кубка Мира по русской поэзии - 2018" членом Жюри конкурса. Лучшие 10 стихотворений "Кубка Мира" будут объявлены Оргкомитетом 31 декабря 2018 года
1 место
Конкурсное произведение 167. "О тонких пальцах Турандот"
Молчи о тонких пальцах Турандот,
расплавивших тебя, как воскового,
о музыке, рождённой прежде слова
в загадочных переплетеньях нот,
рассеянных подобно семенам
на жёлтом поле тающей бумаги.
Судьба остановилась в полушаге
(...Наверное, достаточно с меня...)
Молчи, чтоб не услышать от других
свидетельства тотальной неудачи.
Сочувственные фразы мало значат
в миру добропорядочных глухих.
(...О, как она тебя произносила —
все реки поворачивали вспять!..)
Но, видимо, придётся привыкать:
загадки оказались не под силу.
Не верилось — ведь рано, слишком рано! —
что больше ничего не прорастёт.
Всё тише грустный голос Турандот —
прощальный звон холодного сопрано.
Прощение на корке льда рисуя,
зима пришла внезапна и чиста.
Какая жизнь проиграна с листа!
Какая жизнь проиграна вчистую.
2 место
Конкурсное произведение 17. "Мой личный недоверчивый юпитер"
мой личный недоверчивый юпитер
тобой прошит раскаявшийся питер
ты сердишься а значит ты ведом
туда где стен графитовые тени
где тянется граница измерений
и камни собираются с трудом
где сотни дел играют в долгий ящик
но ищущий как правило обрящет
кусочек эфемерной пустоты
звенящей колокольчиком под крышей
имеющему уши да услышать
какое слово произносишь ты
навязчивой бессонницы обитель
вращающийся шарик на орбите
ты сердишься да брось не заводись
на променад настроиться сумей-ка
скучает в парке добрая скамейка
зеленая как новенькая жизнь
рыжеют белки липы да осины
садись в трамвайчик с обликом лосиным
оставь каналы крыши и мосты
езжай туда где мир как на картинке
где ветер собирает паутинки
и вяжет на ограды и кусты
где небо приголубит птичью стаю
где так доступна истина простая
ты сердишься а значит ты неправ
останется решительная малость
вернуть все то что в нас перекликалось
мой номер заблудившийся набрав
3 место
Конкурсное произведение 39. "Hieronymus"
была ли здесь волглая темнота
была ли здесь иволга
налита
по горлышко узкое долгим о
где смерть вынимала моё нутро
чтоб пальцами в алое
чтоб не разлей вода
мне ливень летел как яблоко мимо рта
всем телом текучим выталкивая на свет
всё то чему в мире названий нет
и кто-то стоял по жабры в тугой тоске
огромной ракушкой на песке
неслышимым ухом где звуки горят внутри
где жизнь моя иволга
ивовой же кости
и вот по весне выплывает протяжный звук
из плоти шершавой
из мерзлых рук -
не птица но древо пернатое до корней
живее всех мертвых
румянее и белей
и нет никакого зеркала
из пустот
о чем-то своём бормочет безумный рот
и добрый босх склоняется надо мной
и пишет свет
до его разделения с темнотой
4 место
Конкурсное произведение 383. "По декабрю"
Ночь. Охрипшая мансарда.
Тень ольхи дугой.
Ветка выпала из сада. -
Вздрогнет под ногой.
Огонёк, далёк и редок,
Погасила мгла.
Сколько нас, таких же веток,
Сгинет до тепла.
Вьюга мечется по скату.
Дом со Спаса пуст.
Сколько лет осталось саду
Слышать веток хруст?
Быть земным, обыкновенным,
Нежиться в листве...
...
Дом в посёлке довоенном.
Дверь, подпёртая поленом.
Свет
5 - 10 места
Конкурсное произведение 56. "Лодка"
Я не трогала воду, страшилась ее движений.
Он размазывал соль по ошпаренной солнцем шее.
И такое затишье, что птицы совсем не пели.
Только ловчие весла со дна поднимали зелень.
Под ногами ходила река тяжело и жадно.
Мы буравили ил, непроглядные пятна, пятна.
Он распахивал руки, и рыбы к ладоням льнули.
Говорил мне: "Плыви, плыви!" И я тонула.
Опускалась на дно, как горячий прибрежный камень.
Занимался закат золотистыми языками.
Широко расползались круги. Проступали остро
Перетлевшие листья, белесые рыбьи кости.
Говорил: "Ничего, ничего, мы начнем сначала."
Я послушно молчала, и лодка меня качала.
Только голос его постепенно сходил на кашель.
Поднималась река и стояла темно и страшно.
Больше нет мне распахнутых рук над моей пучиной.
Но я делаю точно, как он меня научил.
Я тону глубоко, я потом начинаю сначала.
И лодка меня качает.
Конкурсное произведение 137. "Позывной"
Если выпрямить спину, что возраст согнул в дугу,
свистнуть псину и где-нибудь в дебрях на берегу
бросить кости свои, и палатку, и два весла –
будет снова весна.
Против шерсти река приласкает наскальный мох,
и сырыми мазками по краю лесных дорог
вечер выпишет сосны – стволов огневую медь.
Будут сосны скрипеть.
А ты знаешь, что соснам на этот протяжный скрип
отзываются бриги, идущие на Магриб,
и становится солоно ветру, губам, реке,
окуням в тростнике?
И со спички одной полыхнёт и дыхнёт береста
сладкой дёготной тьмой, и, листву на ветвях пролистав,
ветер бросится вниз, и оближут его, как щенки,
золотого огня шершавые языки.
А когда, наконец, чай поспеет и выйдет луна,
ты поймёшь: может, кто и стареет, а мы ни хрена.
Видишь – сыплются звёзды, видавшие тьму времён?
Мы же просто скрипим – это наш позывной.
Приём!
Конкурсное произведение 182. "Сон кувшинки, снящийся моне"
1.
как разучиться взгляду,
вымолчаться до речи?
терпкого винограда
смуглые зреют плечи
так далеко, что рядом
даже коснуться нечем -
горьким своим,
огромным,
бесчеловечным.
что за словами длится,
не оставляя следа?
если на наших лицах
плещется слепок света,
словно вода в копытце -
так тяжело и слепо...
выпей до дна, мой братец,
видится после смерти -
жизнь прошла незаметно,
жизнь была
не за этим.
2.
кувшинку на воде зовут моне,
качается под музыку извне
огромного невидимого сада.
ей света нет -
и большего не надо.
кувшинка превращается в кувшин,
шипящий выдох, проверяй жи-ши,
дыши и виноград неси в ладонях -
он стал вином,
он сам себя не помнит.
но помню я, и голос невесом,
и жизнь течёт под веками, как сон,
под каменными плотными веками -
течёт-течёт,
себя перетекает.
и человек - качание и свет,
и воздух в лепестках, которых нет,
и - сущего простой однофамилец,
и сон кувшинки,
что моне приснилась.
Конкурсное произведение 371. "Запечатанное сердце"
Вы ищете в саду
то мак, то коноплю.
А у меня полынь, лопух и осень.
И ветер свет задул.
Я темень не терплю,
а вас и вовсе.
Вам сказку рассказать
не удосужусь. Зверь
не воет, и не квакают лягушки,
и пуст печной казан.
Когда открою дверь –
лишь вы и мушки.
Бывают здесь дела
без грядок и теплиц.
Трава у дома выросла по пояс.
Когда сгорит дотла
последний жаркий лист,
я сяду в поезд.
И поплывет гора,
и лес, и в нем грибы,
и комары кусачие, и мухи.
Мне вас уже пора
за муки полюбить,
как муху в ухе.
Вагоны не спешат,
перрона фонари
мешают рассмотреть гримасы тучи.
У дамы ни гроша,
не нужно про Париж
бренчать, попутчик.
Но гордости полно
за теплый дом и сад,
в котором дождь без спросу травы косит.
Жизнь набежит волной –
откатится назад
со вздохом: осень.
Не обрести покой,
свободы тоже нет,
и что еще себе ты уготовишь?
Сезон дождей такой:
творить вольготно мне
своих чудовищ.
Конкурсное произведение 387. "Четыре гвоздя Борхеса"
1.
Хорхе достались подарки: особенный дом —
четыре глухие стены, ни дверей, ни окон —
и свиток топографических карт — кокон
созревающих тайн. Хорхе ведом
яростной юностью — стены ему тесны,
Хорхе ночами видит странные сны,
будто некто пишет книгу его рукой —
и Хорхе бежит за петляющей чёрной строкой,
но просыпается в строгом квадрате стен.
Перемен!
Хорхе берёт молоток, глотает злость.
Разрывает кокон — вот же он, мир! — и гвоздь
пробивает навылет север. Дом даёт крен —
обломки стены уносит водоворот.
Хорхе падает в море, Хорхе плывёт.
Дон Борхес смотрит на Хорхе через плечо,
пишет: первый сюжет — о поиске
2.
— Где крючок?
Шляпу повесить негде хозяину! Что ж!
Превозмогая невесть откуда возникшую дрожь,
Хорхе Луис, по колено в воде, берёт молоток —
аккуратным ударом загоняет гвоздь на восток.
Дон Борхес смотрит на Хорхе Луиса через плечо,
пишет: второй сюжет — о возвращении
Ну что там ещё?!
Грохот. Летят обломки восточной стены.
Шляпу Хорхе Луиса несут буруны.
Хорхе Луис бросается к южной стене.
Дон Борхес отчаянно машет ему — «нет, нет, нет!» —
и видит, не веря своим глазам —
Хорхе Луис Борхес — почти что он сам! —
возводит заново стены, из ясеня стол
ставит посередине. Но чёртов пол
накреняется! Стол уезжает на юг —
и, подчиняясь качке, проходит круг.
Хорхе Луис Борхес хватает гвоздь,
прибивает стол к полу. Сам себе гость,
садится и пишет: третий сюжет —
об укреплённом городе
3.
Кабинет.
Четыре стены. Западное окно.
Запоздалый луч течёт по рукописи, исчезает.
Некто смотрит через плечо, но за темнотой —
пустота. И последняя запятая
вырастает в точку. Некто заносит перо —
дату поставить и, может быть, инициалы.
Силится вспомнить — книга написана про ..?
Х.Л.Б.? Или его никогда не бывало?
Некто берёт левой рукою гвоздь
и прибивает правую — сам себе гость! —
к столешнице. Кровь заливает роман.
4.
Четвёртый сюжет — золотой талисман
в виде гвоздя носят все, но недавно видали расстригу:
покалеченная рука
смотрит через плечо
на шее висит открытая книга
Конкурсное произведение 394. "Яд ва-шем"
Жития - кратки, имена - вечны.
Чёрный путь горек, белый путь млечен –
Не тобой хожен, не тобой торен.
Выходи к морю, говори с морем.
Мир висит криво – волосок тонкий.
Говори с Ривкой, говори с Сонькой,
Говори с Фимкой, говори с Гершкой.
Кто из них сгинул, кто из нас грешен?
Выходи к морю, где волна в клочья -
Говори с теми, кто не стал плотью,
Не обрёл тело, не обрёл имя,
Кто не стал Лейбой, кто не стал Лией.
Вкус морской горек, чёрный путь горше.
Говори с Беллой, говори с Мойшей.
Протяни руки, научись слышать -
Кто из них, кровных, кем земля дышит,
Даст тебе руку, даст тебе имя?
Выходи к морю – становись ими.
