Автор - Вадим Заварухин, Челябинск (Россия).
* * *
Стена большого снегопада
совсем чуть-чуть наклонена.
А двор раскинулся как панда,
и в небо смотрят два пятна
чугунных люков подземелья,
тепло для уличных собак,
на миг белеют и немедля
преображаются во мрак.
Здесь даже за полночь, под утро
не выдается тишины;
хотя бы крошечные, ультра,
но звуки разные слышны.
То домовой вздохнет устало,
то донесется с потолка
щелчок коленного сустава
и гулкий кашель старика.
Но шепот всех полночных пугал
от снегопада вдруг померк,
и тихий наш медвежий угол
себе наращивает мех.
Он для неслыханных сказаний
как персонаж почти дорос
и чутко хлопает глазами,
под лапой пряча черный нос.
* * *
О столпившиеся крыши
солнце трётся головой,
будто кот лохматый рыжий
помечает кто тут свой.
Он по всем пройдется мехом,
и к закату все свои.
Время маленьким потехам
для одной большой семьи.
Коль окончен день обычный,
не пришла покуда ночь,
сядем, враг мой закадычный -
я не прочь, и ты не прочь.
Все за круглый стол присели,
скоро чайник закипит,
кто-то сонный из постели,
кто-то сделал вид, что спит.
Уморительные байки
травит ангелам злодей.
Шепчут кошки и собаки
детям сказки про людей.
Кровопийцы, вы пропойте
песню круглого стола,
и ни слова о работе,
никаких добра и зла.
Этой саги много серий -
заходите все подряд
в час, когда все кошки серы,
к нам на анти-маскарад.
Главный там, неподалёку,
и строгает под шумок
из коры сосновой лодку
или ивовый свисток.
* * *
Привет, великая стена:
ковер, часы, мишень для дартса.
Куда из комнаты податься
продукту среднего звена,
когда естественный магнит
не различает юг и север?
Когда с утра он так рассеян,
что лишь к обеду уяснит,
зачем ему среди зимы
искать ресурс на выбор цели
и место в рыночной модели
миропорядка. Он взаймы
опять возьмет у энтропии,
энергетический протез,
наденет клетчатый гротеск,
попросит, чтобы укрепили
его в порыве за порог,
как по звонку на перемену,
сквозь эту мысленную стену
битлы, зима и русский бог.
И он уже как будто там,
упрямый мученик сезона,
себя напутствуя резонно:
It's getting better all the time.
Стена большого снегопада
совсем чуть-чуть наклонена.
А двор раскинулся как панда,
и в небо смотрят два пятна
чугунных люков подземелья,
тепло для уличных собак,
на миг белеют и немедля
преображаются во мрак.
Здесь даже за полночь, под утро
не выдается тишины;
хотя бы крошечные, ультра,
но звуки разные слышны.
То домовой вздохнет устало,
то донесется с потолка
щелчок коленного сустава
и гулкий кашель старика.
Но шепот всех полночных пугал
от снегопада вдруг померк,
и тихий наш медвежий угол
себе наращивает мех.
Он для неслыханных сказаний
как персонаж почти дорос
и чутко хлопает глазами,
под лапой пряча черный нос.
* * *
О столпившиеся крыши
солнце трётся головой,
будто кот лохматый рыжий
помечает кто тут свой.
Он по всем пройдется мехом,
и к закату все свои.
Время маленьким потехам
для одной большой семьи.
Коль окончен день обычный,
не пришла покуда ночь,
сядем, враг мой закадычный -
я не прочь, и ты не прочь.
Все за круглый стол присели,
скоро чайник закипит,
кто-то сонный из постели,
кто-то сделал вид, что спит.
Уморительные байки
травит ангелам злодей.
Шепчут кошки и собаки
детям сказки про людей.
Кровопийцы, вы пропойте
песню круглого стола,
и ни слова о работе,
никаких добра и зла.
Этой саги много серий -
заходите все подряд
в час, когда все кошки серы,
к нам на анти-маскарад.
Главный там, неподалёку,
и строгает под шумок
из коры сосновой лодку
или ивовый свисток.
* * *
Привет, великая стена:
ковер, часы, мишень для дартса.
Куда из комнаты податься
продукту среднего звена,
когда естественный магнит
не различает юг и север?
Когда с утра он так рассеян,
что лишь к обеду уяснит,
зачем ему среди зимы
искать ресурс на выбор цели
и место в рыночной модели
миропорядка. Он взаймы
опять возьмет у энтропии,
энергетический протез,
наденет клетчатый гротеск,
попросит, чтобы укрепили
его в порыве за порог,
как по звонку на перемену,
сквозь эту мысленную стену
битлы, зима и русский бог.
И он уже как будто там,
упрямый мученик сезона,
себя напутствуя резонно:
It's getting better all the time.