* * *

И трубы на крышах блестели,
И ярко горела заря,
И день был последний рабочей недели
И длился, казалось, не зря.

Всё смыслом наполнено было,
Всё виделось ясно вполне:
Красивое облако пó небу плыло
Навстречу белесой луне.

А мне улыбнулась собака,
Привязанная поводком
К цветущей сирени: «Надолго, однако,
Хозяин ушёл. Подождём».


* * *

И плащ высыхал, и вился плющ,
В полдневной истоме парила земля.
Запах сирени – могуч, вездесущ –
Из сада летел в поля.

Казалось, что рай наступил везде,
До самых пределов земных границ.
И не было места тоске и беде
За всполохами зарниц.

Когда же ночь на сады легла
И высохший плащ был повешен в шкаф,
Слеза по моей щеке потекла,
Совсем ничего не поняв.

Она текла через детство моё,
И через старость мою текла...
А утром услышала – птица поёт
За девственностью стекла.

Слова приходили совсем не те,
И ум усмирялся, лишившись сил.
А плащ затаился в сухой темноте,
А плющ, пожирневший, лианы вил.


* * *

Плавно так движутся,
плавно
облака или мысли, неведомо,
главное – не забыть про главное,
что дано было мне, не предано.
Горло моё – застывшее жерло вулкана,
ожерельем вокруг – капли лавы словесной...
Где-то звучит осанна,
что-то поёт небесно...

за белый,
за серебряный,
за чёрный,
золотой*
улетаю я жить параллельно с тобой
за транспараллельную радугу...
церкви, мечети, пагоды...
Времени нету рукою махнуть,
и губам прощанье не вымолвить.
Вроде и волен, да единственный путь,
торный,
верный,
вымолен...

* Цвета трансрадуги Сергея Ковальского.