--- вместо слов


* * *

Попутчик выжатый, потраченный,
прощай, полночный исповедник.
Наш часослов верстался вскладчину
из слов, часов, дорожных бредней.
Колёса ритмами дроблёными
стучали нам, гремели втулки,
и тамбуры аккордеонами
мехи растягивали гулко.
Что наговорено, что налгано
(умолчано из суеверья),
всё с лязгом сбрито будет наголо
одним рывком купейной двери.
Гадай, зачем душе навыворот
взбрело дышать на время рейса,
зачем тоску твой голос выволок
на свет луны, на стыки рельсов;
какого двойника выискивал
рассудок твой в ночной глазнице
окна, чтоб ложно или истинно
в нем ненадолго отразиться...


* * *

День обескровлен, сон вожделен.
Сдаться бы дрёме в гибельный плен.
Гоблины ночи ткут гобелен:
сумерки, лес, олень.

В волнах волокон видится вздор.
Нитку потянешь, калеча узор.
Петлями в ночь выходят из нор
память, вина, укор.

С нитью в потёмках как ни бродяжь,
тропка уводит в заросли пряж.
Тьма поглощает тканый пейзаж.
Марево, рябь, мираж.

Ночь узловата, страх долговяз.
Лес и олень превращаются в вязь
спутанных букв, двоясь и ветвясь:
Буки, Земля, Аз.

Руку протянешь, чтобы прочесть –
в вереске ворса утонет жест.
Воздух податлив, сумрак разверст.
Шорох, шуршанье, шерсть.

Пасмы слоятся, вьют вензеля,
ставят силки и ловушки, юля.
Вбок из-под ног уходит земля.
Нить, узелок, петля.


* * *

Угадывать, читая по губам
и выдохам, пусть с горем пополам,
но понимать, подхватывать с затакта –
и значит жить: пытаться наугад
преодолеть и свой предвзятый взгляд,
и принятых воззрений катаракту.

Уметь прочесть не только между строк,
но и без них, чтоб наглотаться впрок
прозрачностей, – наука из весёлых.
Как палец по странице, самолёт
скользит над новой местностью, с высот
прицеливаясь в мелкий шрифт посёлков.

Казалось бы, разлитый в небе стих
прочесть легко, весь в птичьих запятых
и перекличках лучезарных лексик,
но тянется инверсионный след,
как прочерк вместо слов, которых нет,
и страшно догадаться о контексте.