Cтихотворения, предложенные в ТОП-10 Международного литературного конкурса "8-й открытый Чемпионат Балтии по русской поэзии - 2019" членом Жюри конкурса. Лучшие 10 стихотворений Чемпионата Балтии будут объявлены Оргкомитетом 6 июня 2019 года.
Внимание!
Имена авторов анонимных конкурсных произведений будут оглашены в Итоговом протоколе конкурса 6 июня 2019 года в 23:59 по Москве.
1 место
И мы поплывём
Наша река
так велика –
пришлось поставить два маяка.
Ладим третий у меня в огороде.
Плывут пароходы,
летят самолёты –
шлют телеграммы:
«Спасибо, друзья, за маяк,
а то нам никак
не доковылять до речной середины.
Там всюду ямы
и льдины,
и гиппопотамы».
Да, верно, всё так.
Мы знаем и сами,
что где-то у дальней и мрачной пучины
по тайной, неясной научной причине
ходят на лодочках под парусами –
неустрашимы и златобороды –
мозолестостопые бегемоты.
Они там возводят холмы и долины,
и гроты,
что увиты медузами
студённопузыми.
А один наш картограф вчера проследил
за движеньем планет.
А потом, шевелюру взъерошив,
примчался на площадь
и там завопил:
«Друзья и коллеги!
Простите, я чуть запыхался на беге,
но молчать нету сил!
Другого берега попросту нет!
Он куда-то уплыл
без кормил
и ветрил!
А может быть, даже к неведомой Веге
вознёсся на звёздной крылатой телеге!».
И мы утешали его, чем могли,
и давали ему кисели.
И подарили ему леденец,
и он поостыл, наконец,
перестал шмыгать носом,
ушёл
играть в волейбол.
Но остались вопросы.
И когда наша даль вечереет,
мы гуляем по скверу
и думаем, спорим, но верим же, верим! –
вернётся сбежавший, исчезнувший берег!
Должно быть, он спрятался просто
на время.
И нам просигналят оттуда огнём.
И мы поплывём.
2 место
Голод-о-море
вот я качаюсь с пятки на носок,
вот колосок себя в руках несёт -
с таким лицом, упругим, словно шаг,
с такой беззвучной музыкой в ушах,
что в переводе горький земляной
немеет и немотствует -
не мой
уже давно - ни хлеба и ни зре-
хлебнувши горя, не успев созреть,
несёт себя - и голод говорит
внутри него, сжигает словари
не ожегова - жажды и огня -
из слов,
рождённых
впереди меня
и сложенных в пустой земной живот,
откуда прорастает и живёт
не колосок, себя несущий, как
огромный полыхающий маяк,
но человек, страданию сродни,
из корневого света
и крови -
всего, что не случилось не с тобой,
не в этой жизни,
ни в какой другой.
3 место
Из непознанного
дух весеннего смятения
весел дерзостен горяч
сыро в первые недели
рано птицы прилетели
певчий дрозд и первый грач
бродит дождь в садах потерян
смирен ветер вечер тих
из истерик суеверий
из непознанных материй
происходит всякий стих
перекинут шаткий мостик
от одной строки к другой
звуки забегают в гости
да не спрашивайте бросьте
брови изогнув дугой
шаг на выдохе и вдохе
вьются рифмы-мотыльки
неземного хлеба крохи
счастье при царе Горохе
было роздано другим
нам досталось что осталось
долгой памяти круги
только отдышаться малость
то ли милость то ли жалость
то ли новые стихи
4 место
Конкурсная подборка 86. Виталий Мамай, Тель-Авив (Израиль). "Semper fidelis".
Молли
"У черта сильный дублинский акцент".
Дж. Джойс
Рыжая Молли худа и нескладна, глаза зеленей долин
древнего Эйре, грудь с кулачок, ладонью накроешь обе.
Рыжая Молли из самых податливых божьих глин.
Это могло стать профессией, но... Оказалось - хобби.
Рыжая Молли училась в школе с портретами римских пап -
длинные юбки, смешки в коридоре, овсянка и катехизис.
"Что ты читаешь, Молли? Йейтса? Это тебе не паб.
Спрячь и будь поскромнее, какие еще стихи здесь?"
Рыжая Молли из Тринити-Колледж знает наперечет
всех, кто умеет слагать сонеты на дублинской пьяной миле.
Рыжая Молли - ангел ночью. С рассветом, конечно, черт.
Будь она человеком, ее бы хоть иногда кормили.
Вечер на Графтон окутал пятничный пряный дух,
саксофонист таращится, дуя немыслимые бемоли.
Старая песня чаще всего лучше новых двух.
В городе ты знаешь только ее. И Молли.
5 - 10 места
* * *
Отпевать или отпаивать,
разберемся.
Бью челом.
Поиграй со мной в Чапаева
черной шашкой наголо.
Ход эндшпилечно-булавочный
сделай лаковым конем.
Буквой Г на медной палочке
против речки поплывем.
Черный Ганг привстанет в стремени,
Синий Нил зальет песок.
С мясом вырвано из племени
все что сорго и совок.
Плачь, трава моя рессорная,
я твой сорный травосек.
Точка-точка перевернута,
вот и вышел под сусек,
дальнозоркий и обделанный,
чемодан-былье-вокзал.
Посмотрел на небо белое
и «карету мне!» сказал.
Конкурсная подборка 156. Марина Намис, Москва (Россия). "Время первой рыбы".
* * *
Удержи меня
наверху,
на плаву. Пусть глубины кличут,
пусть, оскалившись, стерегут
в заводь загнанную добычу.
Мимо день пробежит босой,
отсылая судьбу ко дну, и
смоет с рук не морскую соль –
растворённую соль земную.
Голоса залечив волной,
в снах январских обиду спрятав,
удержи тишину со мной
на корме.
По ночи дощатой
вслед теням прокрадись и ты,
чтоб коснуться, узнать неловко,
так взволнованные киты
под водою целуют лодку –
не дыша, не ища слова,
не по разуму, не по вере –
просто плачут, поцеловав,
и выталкивают на берег.
Конкурсная подборка 277. "В ожидании Маяковского".
Спящая красавица
Когда-нибудь в какой-нибудь Уфе,
в подушках на икеевской софе,
три дня небритый и слегка помятый
рахатлукумной женщине в висок,
уснувшей после ласки на часок,
признаешься, как не любил меня ты.
Шепнёшь в красиво подведённый глаз,
как знать не знал, и думал не о нас
(мурашки побегут по смуглой коже,
вздохнёт груди пологий перевал),
не помнил, не хотел, не целовал,
и я тебе никто. Но отчего же
толпятся мысли вовсе не о том,
что связано вот с этим тонким ртом
и лезет в ветви памяти напрасно
гештальт твой, длинношеий, как жираф?
Ведь нет меня и не было, ты прав,
а спящая красавица прекрасна.
* * *
Шла собака по роялю:
мы с тобой всю ночь играли
гаммы в три руки —
ты второй качала зыбку,
и стучался ветер всхлипко
в нашу форточку, срывая
шпингалетные курки.
Шла собака — польки, крали —
мир — игра, и мы играли,
как на ниточку низали
бисер нот.
То сникая, то скисая
шла собака — тень босая —
по роялю, как по сердцу.
Мы тогда любили.
Вот.
Конкурсная подборка 92. Ренарт Фасхутдинов, Санкт-Петербург (Россия). "Четвертое измерение".
* * *
На исходе гранаты, винтовки давно молчат.
Впрочем, это еще не значит – пора сдаваться.
Команданте обводит взглядом своих волчат –
Так и хочется приголубить и поворчать,
Половине из них едва исполнилось двадцать.
Насторожены уши – какой прозвучит приказ?
Лихо щелкают башмаки на подошве хлипкой.
У Энрике от нервов подергивается глаз,
У Рамона братишка закончил четвертый класс,
У Фернандо всегда под боком футляр со скрипкой.
Взять бы эту планету и заново заселить
Вот такими юнцами с вечной занозой в сердце.
Это те, кто остался, отборная соль земли,
А еще кардамон, и гвоздика, и базилик,
И две-три щепотки едчайшего в мире перца.
По-хорошему, здесь полагается изложить
В четырех строфах биографию всех героев.
Мол, Энрике расстрелян, Фернандо остался жив –
Он штудирует Мао, не переносит лжи,
Пишет музыку, плохо выбрит и неустроен.
Рассказал бы охотно, да только не знаю сам,
Кто погибнет сейчас, кто станет отцом и мужем.
Я сжимаю винтовку, двадцатилетний пацан,
А за окнами жарит солнце, летит пыльца...
Команданте молчит. И город молчит снаружи.
Конкурсная подборка 114. Игорь Гонохов, Москва (Россия). "Многое летом".
Сон в парке
Между сосной и клёном
просека, комары.
Прошлое в отдалённом.
Возгласы детворы.
Это они сумели
из глубины перспектив
высветить райские ели
в абрисах ломких крапив.
Это маленький Немо
машет с самого дна
там, где в разливах неба
лодка с друзьями видна.
Надо ж, такое приснилось:
в дымках крапивы, над пнём
жёлтый плывёт Наутилус
светит большим фонарём.
