Приз симпатий "НГ-Ex libris" (книжное приложение к "Независимой газете")
22.05.2020 15:32
Оргкомитет
Хиты: 2594
Приз симпатий "НГ-Ex libris" (книжного приложения к "Независимой газете") - публикация на его страницах произведений избранных редакцией авторов - участников Международного литературного конкурса "9-й открытый Чемпионат Балтии по русской поэзии - 2020".
Приз учрежден 11 января 2020 года.
Обладателями "Приза симпатий"
"НГ-Ex Libris" (книжного приложения к "Независимой газете")
на Международном литературном конкурсе
"9-й открытый Чемпионат Балтии по русской поэзии - 2020"
объявляются конкурсные подборки:
32. "О берегах". Автор - Елена Дорофиевская, Вышгород (Украина).
33. "Рубить дрова". Автор - Сергей Черсков, Донской (Россия).
Все стихло — ветры и дома. И только я себя качаю в стакане Баренцева чая, и примы дедовы дымят в хрустальной пепельнице. Март изменчив, как ловец на слове, и карандаш лежит в основе домашних глобусов и карт. Где папа? В Мурманске. И час уложен в писем квадратуры — любви шагреневая шкура все больше стягивает нас. Солдат вернётся, только жди в кругу семейном. Оболочка. звонок — межгород — спой мне, дочка. Пою — не плачь, пройдут дожди. Восьмидесятые идут — Лейд бек, саншайн. И все иные: молчит Фома, говорить Київ, кого в Афган не призовут. И много долго курит дед. Мне полтора. Мне полусонно. Я помню мультик про Ясона — брось камень, мама, в гул газет. Дом умещается в одном: горит ночник синее ночи, на кухне мрак дальневосточен, недальновиден, долгосрочен, и чай вверх дном.
Лысогор*
...Был сон — про сон, предшествующий мору: завербовался стежки поясок, — так низко гнутся вербы в эту пору. ... прыплынь-прыплынь до бэрэжка! — ** восток весь розовый, и розовый песок у Лысогора.
............. в травах лица-камни: земля дрожит, ревёт со стариками, зажав их чётки в огненный кулак. И покотом: гулаг, гулаг, гулаг! — грядёт, гудит; испуганная птица летит в огонь. И тонут камни-лица.
Я сплю.
Я сплю — реке во мне не спится. И стариком является река мне, цепляясь рыхлой тенью за вьюнок. Я, рядом с ним — уже почти не Каин, ещё не бог.
В увядших хатах сточены углы, как рёбра, туго стянутые кожей. Их сдует смерть, как горсть печной золы. ... прыплынь-прыплынь до бэрэжка! — я тоже бессильно опираюсь на весло. Хохочет мышь, рождающая гору.
Я просыпаюсь, не отдавшись мору. Старик идёт по водам Лысогора, и небо густо житом поросло. ___ *река в Черниговской области, Украина **слова из украинской народной сказки "Івасик-Телесик"
* * *
Я эти комнаты знаю наперечет. Прихожу сюда потому, что меня влечёт свет, которого здесь всё меньше — он медленно убывает. Время не знает меры, но любит счёт. Тянется узкоколейкой вечерний луч, и пылинками в нём золотится печаль — земная, приходящая... Ничего во мне не затрагивая, не меняя, вхолостую дыхание проворачивается, как ключ. Это граница света, граница тьмы — черно-белые фото, выцветшие обои. Дети на снимках — тоже давно не мы, время — несуществующее, иное. Так умершие переглядываются с икон, продолжения просят, в молчащих души не чая... Подступает к гортани вновь обретенный ком и свет выключает. Свет во мне выключает.
Холодно, очень холодно в октябре... Юный морозец сметает живое с улиц. Мне бы уйти от себя за тобой, к тебе. Мы здесь когда-то были, но разминулись. Мне бы увидеть тебя, разглядеть хотя бы. Но жаден октябрь.
Я не боялся, не верил и не просил: «солнца бы... солнца», ладони грел над плитою. А вот оно – яркое, рыжее, как апельсин, в небе зажглось и смотрится, как влитое. Воздух линяет из серого в голубой – самый хороший оттенок на белом свете, он позволяет радоваться любой малости, не подвластной смерти.
Тесно в раю, до чего же тесно в раю... Там, в облаках, путей бесконечно много. Выйду во двор – на скользкую, но дорогу. Не убегу, но хотя бы на ней постою.
Мне бы увидеть тебя, разглядеть хотя бы. Но жаден октябрь.
Рубить дрова
В обед воображаемая плёнка сползает прочь с холодного окна. Весна-веснушка солнечным цыплёнком бежит по снегу в поисках зерна.
А во дворе мужчина с топором. С добром.
Мужчина: «Йеххх!», топор в ответку: «Ух!», и снова «Йеххх!» и «Ух!», и в диалоге проходит жизнь, спина, тоска и ноги. До белых мух.
Мужчина скинул ватник на сугроб – мешает, йоп.
Не страшно, что зима пока не тает. Мир слушает хорошие слова. Не важно, где зарыта запятая в «рубить дрова рубить». Рубить. Дрова.
Сенокос
Я становлюсь беззвучным и бесцветным и упиваюсь этой тишиной, когда за мной моё приходит лето. Июнь, июль и август – мир иной.
Рюкзак, попутка, ветер – и на дачу. Напротив дачи – храм, прекрасен он. Кошу и плачу я, кошу и плачу, и выдыхаю колокольный звон.
Творю свои нелепые молитвы, вдыхая запах умершей травы. И вижу всех, кто умерли, но живы. И помню всех, кто живы, но мертвы.
День, раскадровка. Прошлая зима, просёлки и посёлки, холод, сырость, туман, подслеповатые дома... Не то что память — вечность покосилась и залегла в тенях лесополос, и вместе с нею то, что не сбылось, что можно бы, но поздно, не найти... Темнеет к трём, глаз выколи к пяти, бензоколонка, свет, рекламный щит, знакомый мир безудержно трещит, и кажется, что с ним трещит аорта... Нет, поздно. Клерки смотрят паспорта и пропускают странников в портал, в развёрстые врата аэропорта.
España
Тайны мадридского дворика. Вечер шуршит плющом. Пахнет цветами и хлебом, бутыль пузата. Время смотреть, как перетекает уже́ в ещё, как пропадает сегодня и наступает завтра. В густоте синих сумерек неразличимый холм режут на части фонарные многоточья, ниже сияет, как электрический ад грехом, разворошённый термитник — вокзал Аточа. Хочется вывести следствие или открыть закон чередования жарких фиест и неспешных буден при неизбежной формуле всетамбудем, подкреплённой монархией, верой и языком. Хочется пить вино и смотреть в окно, после, под утро, ворочаться, засыпая, вспомнить зачем-то, как восклицала: «Но Чи́на, но! Эста эс Эспанья!» пожилая Доло́рес, в сердцах гремя довоенным кассовым аппаратом лавки, в которой испанским был каждый атом, пусть и цены — повыше песетой или двумя.
#GaspariniKent
Пока ты куришь трубку, мир плывёт. По курсу ли, проложенному кем-то, безвольной ли игрушкой бурных вод, накрытый синим, как дымок от «Кента», прозрачным покрывалом странный шар плывёт, пока ты куришь не спеша. Гребцы поют и мерно движут вёсла, рождаются искусства и ремёсла, кумиры воздвигаются, кресты ли, лежат снега, безмолвствуют пустыни, шумят леса, стареют города, всё движется... Откуда и куда, клубок ли здесь первичен или нить... Те, кто берётся это объяснить, всегда собьются в касту, секту, группку, зажгут костры, устроят мясорубку за чьё-то право кем-нибудь прослыть... И шар зачем-то продолжает плыть, и ты уже давно не куришь трубку.
НАШИ ПОЗДРАВЛЕНИЯ, ДРУЗЬЯ!
ИЗ ИСТОРИИ ПРИЗА
Обладателем "Приза симпатий"
"НГ-Ex Libris" (книжного приложения к "Независимой газете")