О них

Продрогший Лувр в среде осенних бурь,
Чью злость и страсть вписал Понтийский мрамор.
Кромешный мрак подсыпанный, задаром,
В сырых небес уснувшую лазурь.
Спит мост Искусств, спит Сена под мостом
Баюкая замызганных клошаров.
-Куда летит Париж воздушным шаром,
Под мой невольный крик, твой тихий стон?-
Шепнёт в пылу влюблённости Сергей
Ещё судьбой не сломленной Марине.
В подушках, одеялах и перине
Она Ассоль, он непременный Грей.

*

Сестра Анастасия и Борис
Проездом заходили...поболтали...
Мол где-то те, которые из "стали"
Пока ещё гоняют слабый бриз.
Мол Брюсов стал противник бледных ног,
Пред женским телом искренне робея.
Мол в Петербурге вежливо в острог,
Забрали полупьяного Сергея.
Мол наконец то обручился Блок,
В.Маяковский стал мудрей, но проще.
Ахматова пригрела уголок
За столиком в кафе "Слепая Лошадь".

*

Живи Мариш, увидимся, пока,
Мы в Гельсиндорф, где я всегда болею...
Прощание, холодная рука
И воротник зачем-то давит шею.

*

Уйдут года. Уедут гости.
Умолкнет стон. Утроен крик.
И на британской фирме "Остин"
Склепают первый броневик.

*

Вагон, не сорванные пломбы,
Стул, стол в углу, огарки свеч.
И он - невзрачный, крутолобый,
Склепает пламенную речь.

О нём

Тишина. Молчит побудка
Не достигшая межи.
Желчь с останками желудка
Переваривает жизнь.

Серость, затхлость-казематы,
Вонь не стираных рубах.
Недосказанные маты
Отдыхают на губах.

Спят сотрудники конвоя,
За окном торчит луна...
По утру заходят двое
И читают имена.

Громко, именем закона,
Попирается закон.
Ожидаете Эфрона?
Называется Эфрон.

Жизнь, как жизнь-песок и глина,
Пепел, серая зола...
До Диктатора Марина
Достучаться не смогла.

О ней

Страх разрушает мозг
И наступает тьма.
Жаждут не роз, а розг
В серых плащах дома.
Дробью вбивая в дрожь
Ужас, забавы для-
Опережая нож
Горло сожмёт петля.
Стон переходит в хрип,
Падает табурет.
Скрип облетевших лип
Реквием, или нет?
Кто-то прошепчет: "Ах,"
Срежет ножом петлю...
Пеною на губах,-
-Люди, я Вас люблю.