* * *

Трава щекочет
облака как лёд
им коготком по донышку скребёт
очередная башня немосквы
и немоты
о мы
о ты

Вайфай одновременно всё же сеть
хоть и летать а всё равно висеть
над водорослями не зная дна
над проволоками не зная зла
им несть числа
им несть
их месть
их неть

всем осязанием над холодком
молчанием над языком

о как ветвятся в небе голоса
сквозь чувства разнесённые как сад
просачиваясь в нашу духоту
на бытиё травинок и жучков

сейчас посилен мир почти знаком
велик пока мы тут

и что ему он сам себе гора
с тугими проводами из нутра
которая сама себя несёт
сама себе и кровля и живот

миры травинок норок и жучков
гудят пощёлкивают языком
поскрипывают крыльями из под

кто не звонит не пишет
тот сам летит плывёт
сам кругооборот

* * *

Бесчувствие трава на пустыре
потом трава затоптанная в глину
асфальт мой лучший из поводырей
дошёл до трещин и до волдырей
как будто боль ему необходима

а нужно быть рассеянной травой
простой неутомимой и живой

Бесчувствие мне мягкая подушка
так хорошо что даже равнодушно
что сон пришёл и он без сновидений
стеклянных мыслей самонаведеньем

О чём же важно если о любви
о ней хоть говори не говори
единой словно жёлтая люцерна
горящей стронциановой бесценной

целует в лоб в увядший третий глаз
перевернувшись тёмной донной рыбой
оказывается луной
и светит оборотной стороной

* * *

Белые купальни и навесы
город полный внутренним железом
превозносит словно пену вод
словно возвращается к эскизу
забывая тесноту и кризис
словно раз – и смоется вот-вот
или заживёт совсем воздушно
разве эти тонкие полотна
вытерпят они не улетят
треплет их как длительную мяту
держит их за чистоту и святость
тянет их назад
озираться в озареньи моря
там где мол обглодан и намолен
и лохматым прочерком канат
и качает так качает сушу
чтобы окончательно разрушить
лодками разбить и рай и ад

Адлер растворяется и Сочи
для неисполнения пророчеств
просто потерялись в пеленах
расслоились солнечным опалом

и пока ты в мареве купалась
всё пропало