Лежать слепой в гудящей темноте

лежать слепой в гудящей темноте,
пытаясь тщетно вырваться из плена
больных бессонницей часов настенных,
твердящих: "все не так, не там, не те..."
но взять да выйти за пределы стен
туда, где заплутавшая кукушка
предутрия клюёт колючий снег.
в заснежье уходящий человек
роняет мне, внезапно обернувшись:
"пристало ль бредни часовые слушать..."
потом за ним идти, бежать, лететь,
проламывая стену снеговую,
покуда птица вспять года кукует.
и вдруг прозреть, разбившись о рассвет.

Когда деревья меняют окрас на лисий

ныне кроны склеротично теряют листья,
и всего лишь рукой подать до выси,
ибо небо к земле приколото наживую
лезвиями дождей.

бередит тоску отболевшую - ножевую -
осени журавлиная аллилуйя,
когда свет являет неска́занный сквозь разрывы
солнечный скарабей.

вот идёшь ты умный, большой да смелый
и не знаешь, что с этим даром делать –
время и не такие сгибало выи
милостью сентября.

а потом, во власти его стихии,
выдыхаешь с болью на лист стихи и
снова свет в слова катаешь, как очумелый,
с верою бунтаря,

будто это твой запредельный выход –
вдох и выдох,
вдох и выдох.

Параллели

когда на лыжах едешь в снежный лес,
то вдоль лыжни,
а то - наперерез,
бегут следы не птичьи, так зверушьи.
там каждый куст и ствол умеют слушать,
как небо разливается окрест -
и ты стоишь,
чтоб жажду утолить.

потом, смахнув с ресниц смычковый блик,
бежишь.
ступая чуть лыжни левее,
прокладываешь в снеге параллели -
тугие струны скрипочки земли.
улавливаешь белый, белый ритм.
так к солнцу, покорившему зенит,
крадется снегопад,
он неминуем –
в тебе струну как будто натянули,
она теперь звенит,звенит, звенит.