Aeternum

Построили море, одели в лубочный глянец –
курорт, санаторий, ну мало ли кто заглянет.

Плешивый старик – никого не хочу обидеть! –
вчера из кувшина, а нынче уже – провидец,
копает грядущее до, а порой и дальше
(костюмчик от Gucci, парфюм Shiseido, борода ещё
на зависть всем джиннам – а может, приклеена),
всех призывает в сосуды Клейна
как можно скорее – его волнует
насколько надёжен закон Бернулли
применительно к выходу моря из берегов.

Нормальный человек беспокоится о другом,
знает, если полмира волнами смыло,
надо делать запасы спичек и мыла
и незачем дёргать себя за нервы –
не в первый раз нам тонуть, не в первый.

Сонмы титаников в донья врастают днищами,
Сциллу с Харибдой старательно всюду ищем
и вражьи подлодки
(не вражьи – постольку поскольку).
Вздыхают моря и на берег выносят осколки.

Сиреньим медовоголосием воздух напичкан.
Сбегаем по трапу – закончились мыло и спички,
но берег уплыл, до него не добраться теперь нам.
На палубе рыбы слагают кораллы в «aeternum».

Белым по белому

ночь
шебуршит
тощий бумажный лист
хочешь бери пиши

мысли хрустят попкорном
белого выпало завались
слежался
покрылся коркой
ни слова ни облика

да и к чёртовой матери

распечатаю файл из облака
на А-четвёртом формате
белым по белому

сделаю
красивую рамочку
застеклю

увязший в гипроке гвоздик
вздохнёт покачнётся
плюх
горка осколков возле
...
принтер чихнул и сдох
в картридже нет чернил
надо же
снулый дождь
куки заполонил
вытравил
выел
стёр

белый бумажный след
вспыхнет и прорастёт
сажею
на стекле

На доньях барных стоек

В осколках неслучившихся морей
почила ночь на доньях барных стоек.
Промокшими корабликами тонет
бутылочное чинное каре.

Ввинтился лунный штопор в тишину,
последний оборот не довернув –
потрепыхался в тучах и зачах.

По углям утомлённого камина
справляет ежечасные поминки
Кассандра, по-кукушечьи крича,
тревожа сон издёрганных гардин.

Осадок темноты разбередив,
вильнёт рассвет вуалевым хвостом,
заре пощекотав босую пятку.
По горизонту шёлковые пятна
потянутся на заспанный восток
и соберутся в солнечную шаль.

Проснётся утро, шторами шурша.
Сорвётся с обнажённых якорей
луна глотком солёного прилива
и корабли войдут неторопливо
в бутылочные горлышки морей.