* * *

То ли катишься яблоком к пристани,
то ли вьёшься плющом до небес,
но приходят садовые приставы
с сучкорезами наперевес.

Миражами, тенями бескрылыми,
с плодородной землёю в мешках –
то ли люди с садовыми вилами,
то ли ангелы с лейкой в руках.

Пропололи, взрыхлили, удобрили,
обозначили место в ряду.
Да и правда, умеючи долго ли
разобраться с растеньем в саду.

От такого ухода прилежного,
от нажима хозяйской руки,
может, станешь расти выше прежнего,
но плоды твои будут горьки.

* * *

Нас вычеркнут однажды и привет –
как будто нас и не было на свете.
Не более чем выдумки в газете,
нелепые – нас не было и нет.

Мы призраки былого ремесла,
эпохи, прошагавшей под речёвку,
нас век смахнёт как выцветшую чёлку,
как пыль с библиотечного стола.

Как певчих птиц с неведомых картин,
запутавшихся в русском алфавите,
нас вытолкнут – давайте, мол, летите.
И мы взлетим.

* * *

А я и так всегда один –
и ладно, и мерси.
Бери машину, господин,
и в небо уноси.

Вокруг такие холода,
что леденят до жил.
Ещё и ты хрусталик льда
мне в сердце положил.

И вот теперь кривишь свой рот
в улыбку палача,
в лицо просящим у ворот
надменно хохоча.

Судьба моя... Хоть пой, хоть плачь –
а всё выходит пшик.
Так смейся, кровосос, палач,
эвакуаторщик...