Тускло светится левкас
И пустая церковь высится.
Жизнь и смерть – такой заказ
Получил иконописец.

Райская лазурь ясна,
Ад клокочет и дерётся…
На летящие леса
Он по лесенке взберётся.

Предначертанным судом
Судит верных и пропащих
И на фоне золотом
Пишет ангелов трубящих.

Первый ангел вострубил,
И под ним, в глубоких безднах,
Обитатели могил
Пробудились в лодках тесных.

Неподвижные пока,
Очи мёртвые открыли.
Плыли долгие века, –
Видно, к берегу приплыли.

А второй поднял трубу,
И поддался камень прочный,
И пловец в своём гробу
Ощутил удары почвы.

Так за дело принялись,
Так дудели и плясали,
Что белее новых риз
Были те, что воскресали.

Но художник знает сам,
Как свинец в плавильне плавить,
И даёт беспечным нам
Злую музыку исправить.

Под ступенчатой горой
Мы кладём на землю трубы
И на росписи сырой
Трубачей целуем в губы.