Март и апрель я часто ненавижу,
хоть никогда об этом не писал.
Но ближе к лету с облегченьем вижу:
ну, наконец-то, вот он — май. Настал.
Цветочки, почки, пестики, тычинки,
прожорливые бабочек личинки
и наконец — крылатый карнавал.
А летом… Там — дымят шоссе и свалки,
над ними голуби, вороны, чайки, галки:
у них с утра до вечера — страда.
Здесь — рыболовы никнут у пруда,
в смартфоны зарядив свои стрелялки,
и даже не бросают взгляд туда,
где так призывно плещутся русалки,
лишённые одежды и стыда.
А мне нужней зубило, пассатижи,
когда кренгуешь сани, грани, лыжи
к зиме. Зима — снега, пурга, курьёзы.
Из года в год.
То на морозе слёзы,
что леденеют прямо на щеках
красавицы в малиновых чулках,
то под ногами каша или жижа.
В ней тонет смуглых дворников орда
и механизмов кашляют стада,
и собирают тот кулеш они же.
Но осенью…
мне всё милей и ближе
тем, что и в каждом «нет», и в каждом «да»
печаль уже созревшего плода,
который — вот-вот-вот — сорвёт рука.
И всё окончится, всё скажет мне: «Пока,
до следующего, возможно, года».
Вот такова осенняя природа,
что возвращает к жизни организм
почище всяких тренингов и клизм.
Без осени я умер бы давно.
И несомненно это лишь одно.