Приз симпатий члена Жюри - книга из личной библиотеки. "Александр Петрушкин. Стихотворения".
Приз учрежден 29 декабря 2020 года.
ПРИЗОМ СИМПАТИЙ
ЧЛЕНА ЖЮРИ КОНКУРСА ЮЛИИ ДОЛГАНОВСКИХ
НАГРАЖДАЕТСЯ
Ирина ЧУДНОВА, Пекин (Китай)
Конкурсное произведение 297. "Точка кипения лета: град"
I.
..не стон скалы
не отражения ветвей в небесном зеркале
не мгла, не птичий ветер, не голоса берёз —
я
делаю колодцы в облаках
неловким взмахом рук
я
раню бесчувственно-немые пальцы —
крошится и звенит стекло
но облака по серому скользят, как выстрелы
из допотопных пушек —
один, другой, а следом целый фронт —
построились свиньёй и наползают
сквозят по льду и валятся под лёд железной тяжестью
ржавеют
стекают рыжим, близится закат
небесный лёд шипит в траве как змеи
за лес кати́тся гром
саднят немые пальцы
и никогда стремится к насовсем.
II.
раскроет крылышки латунный мотылёк
чтоб чьё-то сердце стало алым маком —
раскроено навылет, на просвет
как маленькое солнце Хиросимы
как поцелуй солёный под шинелью
не первый, но единственный
цветок
горячим градом закипает лето
затмение —
схождение планет по линии земли, луны и света
на расстоянье выстрела —
смотри же, как сам собой из воздуха роится
нестройный гуд войны
как ветер милосердия крепчает
когда-нибудь, быть может
он догонит и мой висок, затылок, но
теперь
я
встряхиваю раненые пальцы —
здесь будут маки, долгим полем — маки
природа никогда не умирает
хромает ветер, угасает дождь.
III.
и больше
ничего не происходит
помимо
изначальных перемен.
Имя автора было оглашено 31 декабря 2020 года в Итоговом протоколе конкурса.
От учредителя приза
Я пыталась вручить приз создателю текста № 297 молча – приз от члена жюри Ю. Д., да и всё там. Мне казалось, что автор именно этого стихотворения поймет меня без слов).
Но отказать нашему дорогому ЕО в просьбе хотя бы чуть-чуть пояснить свой выбор, конечно же, не смогла.
Этот год начался ошеломительной смертью. Смертью Саши Петрушкина, чью последнюю книгу я и хочу подарить автору стихотворения «Точка кипения лета: град». Саше было всего 48 лет. Когда мы хоронили его, наряду с ожидаемым горем я испытывала злость и отчаяние, гнев, ярость – кипение и внутренний град – и по Саше, и, как ни странно, по себе. Саше мои чувства были уже без надобности, то для меня этот день стал поворотным.
Я многого перестала бояться – и это не пафос, и это не красное словцо – у современного жителя мегаполиса достаточно фобий и без пафоса, я начала очень размашисто жить, вооружившись внезапным озарением, что завтрашнего дня может и не быть. Но предсказуемая в связи с размашистостью и «вооружением» небрежность, поспешность, помноженные на некоторую склонность к ажитации, столкнули меня лицом к лицу с ситуацией «и никогда стремится к насовсем». Пора бешеной активности, пора ломаных линий маршрутов, пора сломанных и не подлежащих восстановлению отношений разного рода, пора новых прекрасных уже непредсказуемостей – всё это в одночасье сменилось набившей оскомину «воображаемой стеной», ударив о которую лоб, теряешь периферическое зрение, а попросту не видишь ничего, кроме этой стены, состоящей из одинаковых кирпичиков-рифм, преследующих рифм, множащихся в прогрессии рифм.
Из этого «ничего» меня вывело стихотворение № 297 –
«как ветер милосердия крепчает
когда-нибудь, быть может
он догонит и мой висок, затылок, но
теперь
я
встряхиваю раненые пальцы —
здесь будут маки, долгим полем — маки»
Почему я говорю «я», «мне», «для меня», а не о собственно тексте № 297 и его литературных достоинствах? (впрочем, хорошо, что № 297 не перегружен рифмой...).
Всё просто – для меня стихи существуют, если я могу посмотреть на мир изнутри них. Не сквозь них, не навылет, не со стороны – а именно оказаться в эпицентре текстового сгустка, иметь возможность «обзора» на 360 градусов, тогда стихи для меня (да-да, опять «для меня) состоялись. Да, стихи эти о войне. Но через сколько внутренних войн мы проходим день за днем, час за часом?
Маки – будут.
Спасибо, автор 297.
Юлия Долгановских.
ПРИЗОМ СИМПАТИЙ
ЧЛЕНА ЖЮРИ КОНКУРСА ЮЛИИ ДОЛГАНОВСКИХ
НАГРАЖДАЕТСЯ
Ирина ЧУДНОВА, Пекин (Китай)
Конкурсное произведение 297. "Точка кипения лета: град"
I.
..не стон скалы
не отражения ветвей в небесном зеркале
не мгла, не птичий ветер, не голоса берёз —
я
делаю колодцы в облаках
неловким взмахом рук
я
раню бесчувственно-немые пальцы —
крошится и звенит стекло
но облака по серому скользят, как выстрелы
из допотопных пушек —
один, другой, а следом целый фронт —
построились свиньёй и наползают
сквозят по льду и валятся под лёд железной тяжестью
ржавеют
стекают рыжим, близится закат
небесный лёд шипит в траве как змеи
за лес кати́тся гром
саднят немые пальцы
и никогда стремится к насовсем.
II.
раскроет крылышки латунный мотылёк
чтоб чьё-то сердце стало алым маком —
раскроено навылет, на просвет
как маленькое солнце Хиросимы
как поцелуй солёный под шинелью
не первый, но единственный
цветок
горячим градом закипает лето
затмение —
схождение планет по линии земли, луны и света
на расстоянье выстрела —
смотри же, как сам собой из воздуха роится
нестройный гуд войны
как ветер милосердия крепчает
когда-нибудь, быть может
он догонит и мой висок, затылок, но
теперь
я
встряхиваю раненые пальцы —
здесь будут маки, долгим полем — маки
природа никогда не умирает
хромает ветер, угасает дождь.
III.
и больше
ничего не происходит
помимо
изначальных перемен.
Имя автора было оглашено 31 декабря 2020 года в Итоговом протоколе конкурса.
От учредителя приза
Я пыталась вручить приз создателю текста № 297 молча – приз от члена жюри Ю. Д., да и всё там. Мне казалось, что автор именно этого стихотворения поймет меня без слов).
Но отказать нашему дорогому ЕО в просьбе хотя бы чуть-чуть пояснить свой выбор, конечно же, не смогла.
Этот год начался ошеломительной смертью. Смертью Саши Петрушкина, чью последнюю книгу я и хочу подарить автору стихотворения «Точка кипения лета: град». Саше было всего 48 лет. Когда мы хоронили его, наряду с ожидаемым горем я испытывала злость и отчаяние, гнев, ярость – кипение и внутренний град – и по Саше, и, как ни странно, по себе. Саше мои чувства были уже без надобности, то для меня этот день стал поворотным.
Я многого перестала бояться – и это не пафос, и это не красное словцо – у современного жителя мегаполиса достаточно фобий и без пафоса, я начала очень размашисто жить, вооружившись внезапным озарением, что завтрашнего дня может и не быть. Но предсказуемая в связи с размашистостью и «вооружением» небрежность, поспешность, помноженные на некоторую склонность к ажитации, столкнули меня лицом к лицу с ситуацией «и никогда стремится к насовсем». Пора бешеной активности, пора ломаных линий маршрутов, пора сломанных и не подлежащих восстановлению отношений разного рода, пора новых прекрасных уже непредсказуемостей – всё это в одночасье сменилось набившей оскомину «воображаемой стеной», ударив о которую лоб, теряешь периферическое зрение, а попросту не видишь ничего, кроме этой стены, состоящей из одинаковых кирпичиков-рифм, преследующих рифм, множащихся в прогрессии рифм.
Из этого «ничего» меня вывело стихотворение № 297 –
«как ветер милосердия крепчает
когда-нибудь, быть может
он догонит и мой висок, затылок, но
теперь
я
встряхиваю раненые пальцы —
здесь будут маки, долгим полем — маки»
Почему я говорю «я», «мне», «для меня», а не о собственно тексте № 297 и его литературных достоинствах? (впрочем, хорошо, что № 297 не перегружен рифмой...).
Всё просто – для меня стихи существуют, если я могу посмотреть на мир изнутри них. Не сквозь них, не навылет, не со стороны – а именно оказаться в эпицентре текстового сгустка, иметь возможность «обзора» на 360 градусов, тогда стихи для меня (да-да, опять «для меня) состоялись. Да, стихи эти о войне. Но через сколько внутренних войн мы проходим день за днем, час за часом?
Маки – будут.
Спасибо, автор 297.
Юлия Долгановских.
