* * *

Темь небесного колодца.
По ногам и по рукам
сон связал людей. Но льется
мимо города река.
И ничто не остановит
реку в медленной ночи -
неизбежное зимовье,
пересохший рот лощин…

Отражая горделиво
свет, не гаснущий в волнах,
то задремлет в тихих ивах,
то под мост нырнет она.
Мимо леса, мимо поля,
мимо маленьких домов.
Рыбы в ней плывут невольно,
подгоняемы волной.

Днем к реке носились дети,
каждое дитя – челнок.
На песке полно отметин
от босых ребячьих ног.
И спускались вниз по склонам
гуси с выводком гусят…

Рыбаки на бревнах сонно
у костра всю ночь сидят.
Гладь речная в мелкой ряби.
В небе тает звезд драже.
Кличут, словно птицы, бабы
зазевавшихся мужей.
И приходят ночью звери
и пугливые зверьки,
продираясь через вереск
к темным заводям реки.

А река течет степенно
и колышется едва,
на мели вскипая пеной,
огибая острова.
Мимо строек, мимо башен,
мимо серых пустырей.
Кто ей нужен, кто ей важен?
Да, она идет к горе.

И обходит эту гору.
Пошумит на быстрине
и стихает. Только шорох
волн, застрявших меж камней.

* * *

В обратную сторону тайно иду,
в обратную сторону,
к той, что незаметно была на виду,
моложе которая,
которая нынешней много мудрей
и много печальнее.
К ней нужно тихонько добраться скорей
тропой магистральною.
Приближусь, обратно идя не спеша
меж координатами.
Приближусь к ней, сделав стремительный шаг,
идя на попятную.
И будет мне там, за границей веков –
летящей на бреющем
над кронами лип - приземлиться легко.
О время, скорее же!
Ссыпайтесь мгновения в пропасть души
каменьями горными…

Мы с ней справедливо поделим гроши,
возможно и поровну.
Поделим затейливо с нею тоску
земную бессмертную,
добавив клубники к небес молоку –
пусть ложку десертную.
Мы будем сугробы печалей крушить,
что между заборами,
березовой брагой наполним ковши,
на небе которые.
Я стану ранимей, сильнее она,
и вместе мы справимся.
Мы с нею в другие уйдем времена
по мостику - рабице,
по бревнышку через речушку гусей,
опаду еловому.
Я буду при всей невозможной красе
смеяться по-новому.
И плакать совсем не останется тем,
идей и эпиграфов,
когда есть одна только жгучая тень -
в овраге с крапивою.

Разливы огней. Приземлюсь с ветерком
за этим ольшаником.
Воскресшие чашки. Пью чай с молоком
и розовым пряником.

* * *

Озеро, туман, воронье «карр»,
тина, ил.
Клен листок разлапый утопил,
как щенка.

Старый ясень корни обнажил.
В никуда
стелются по склону и удав,
и ужи.

Наигрался эксцентричный дождь,
пальцы сбил.
Получил за свой кураж и пыл
медный грош.

Терний не осталось. Возле пней
нет грибов.
Отступает вежливый прибой
от ступней.

Хорошо, что в парке есть вай-фай…
слушай – смайл –
как она звучала, вспоминай,
та строфа?