Призом симпатий издательства "Стеклограф" на Международном литературном конкурсе "10-й открытый Чемпионат Балтии по русской поэзии - 2021" является издание в 2022-м году поэтического сборника - с последующей его презентацией и пиар-продвижением...
"Подборка 253 стала для меня действительно "Сиянием" - одновременно и тем самым, стивенкинговским, и непостижимым, божественным. Стихотворение про Цоя - это, на мой взгляд,безусловный лидер конкурса, лучшее произведение сезона. Стихотворение о том, как нас тянет в безвозвратно ушедшую хтоничную юность, символом которой у нескольких поколений является образ Виктора Цоя. И о том, как мучительно мы понимаем, что хрен нам, а не юность".
Имя автора будет оглашено 6 июня 2021 года в Итоговом протоколе конкурса
Сияние
Придёт апрель. И на бетон перрона, на солнце щурясь с хитрою ленцой, из темноты плацкартного вагона к нам выйдет Виктор Робертович Цой. О да, он жив. Как нам и обещали с любой слегка обшарпанной стены. Он скажет нам, что больше нет печали. Между землёй и небом нет войны. Что время есть и нам не надо денег. И что ладонь сильнее кулака. И что никто на свете не бездельник, а жизнь вне муравейника легка. И напоследок сообщит лукаво, что плохо жить в эпоху перемен. И мы поймём, что всё это подстава: нет хуже, чем герой, поймавший дзен. А Цой пойдёт заснеженной аллеей, сиянием одним вооружён. Настолько нас мудрее и светлее, что как тут не пырнуть его ножом...
Шестнадцать
Осень. Мозаика листьев. Ажур деревьев. Небо прозрачно, но верить нельзя погоде. Бледный фонарь, раскачиваясь, как ребе, молится о своём. Возможно, что об исходе. Шарф затянув потуже, стоишь на месте. "Так, а теперь куда? Вот сейчас - куда мне? Если вперёд - то с песней? А вправо если?" Всё-таки ты не витязь, ты не у камня. Так что не майся и не копи отвагу - ни голове, ни коню никакого риска. Выбор твой очень прост: лишь назад - ни шагу. Именно потому, что назад - это очень близко... Ох, полило как! Щедро и безвозмездно. Выдох - и в перехлёст ледяных горошин. Под козырёк берут в сером строю подъезды, только - noblesse oblige - ты промокнуть должен. Так для тебя надолго соединятся осень с надрывом. Но это пройдёт. Как сопли с температурой высокой. Тебе шестнадцать. Первое расставание. Грейся. Сохни.
Тонарм
...и поскольку от слов и впрямь никакого толку, и поскольку мы не составили даже плана, то поставь пластинку, а сверху поставь иголку - и пускай всё крутится по часовой и плавно. Это Wonderful Life. На обои ложатся тени, постепенно сливаясь в одну и теряя лица... Будь последний пенни - я отдал бы этот пенни, чтоб оставить всё так. Умудряясь не умудриться. Продолжая вращаться в простейшем на свете танце. Проникая друг в друга на уровне протоплазмы. Будто нет впереди ни разлук, ни снегов, ни станций. Будто всё, что мы можем - вертеться однообразно. И сегодня случится всё. Или не случится. Будь на то воля группы Black или блажь Господня. Пусть сливаются тени в одну, пропадают лица... Пусть так длится, покуда тонарм иглу не поднял.
Твой град стоит на вере и тоске. Закат неспешно сматывает сети, склоняют ивы розовые плети к следам волны на голубом песке.
Горят леса.
Дымы, как родовые древеса — перерастают яблоневый сад, садится солнце, увядает рута. Похоже, что Перун играет с трутом и не велит пожарам угасать.
То запад пламенеет, то восток. В затылок дышит череда высоток, оконных вспышек восковые соты раскрыли зевы — втягивают смог.
А ты стоишь на крылышке пчелы, глядишь, как сонно маются челны на пристани — прикормленные птицы, и тени их, объёмны и черны, похожи на обугленные лица горшечниц, земледельцев и купцов, не спасшихся писцов и дегтекуров, ходебщиков, бояр и балагуров; на остовы разрушенных дворцов.
... как благодатно сеется огонь. И лопуха раскрытая ладонь — не тронь меня, не тронь меня, не тронь! — зовёт на помощь грозовые тучи, а слышен только клёкот из уключин. Слетают воробьи с горящих стрех, гудят, гудят невидимые пчёлы, река готовит саваны парчовы для сущих во гробех.
Так сходит свет, и жизнь идёт за ним. Над куполами выскочек-высоток ты оставляешь след своих кроссовок, лес оживает, город воскресает, смеётся Ольга, пташек отпуская, и у реки камыш неопалим.
Исход
Мы застряли в стекле и камне между полом и потолком, и не трогаем лиц руками, только кистью и мастерком. На фрагменты живых мозаик, как на лики своих отцов, город сердится, как хозяин, и спускает троянских псов. А над ним – облака Растрелли, сплошь барокковые клубы, будто богу соломку стелют и цепляются за дубы. Воздух горче сухой полыни, и – ни капли Днепра из уст. Лишь закаты неопалимы, как синайский терновый куст: вот вам знамения и вехи, указующий божий перст – не покиньте же, человеки, этих обетованных мест. Рассыпают под верболозы семена золотой травы – пусть пасутся на кручах козы, отдыхают на склонах львы. ...так баюкают нас в корзине из кленовых теней в реке – может, выживем в магазине на искусственном молоке, оперимся и повзрослеем – хоть на рану таких клади. Ведь рождённым здесь Моисеям просто некуда уходить.
На погоду
Я жалуюсь тебе на эти сны. Но темперамент киевской весны, похоже, привлекает тех, кто снится: у мамы новый плащ, влюблённый вид, сама — огонь, и всё в руках горит, и ей всегда — всегда — слегка за тридцать.
Она, видать, мой самый странный друг. Мы даже спорим, яблоко ли, лук, хлопочем над салатом в старой кухне, я, как и прежде, восхищён и глуп — отводит от меня густую мглу... Но вскоре всё сломается и рухнет.
Неравнодушна память к мелочам, чтоб век спустя сильней по ним скучать — приобретённый кашель, южный воздух, терновый ветер, солнечная сыпь и дальний свет со встречной полосы... А мир был с одного лишь слова создан.
Как не проснуться, чтобы сон сберечь? Но времени положено истечь — глядишь, и этот плащ давно не в моде. Я жалуюсь тебе на эти сны. Спасибо, что не прерываешь, сын. ...Раз снится — переменится погода.
Напишу хоть что-нибудь. Опишу как есть. Как жучок-точильщик дом потихоньку ест и тускнеет кайма на блюдцах. Как размачивает пле́сневелый батон в жестяном ведре ворона и как потом воробьи за ломоть дерутся.
Как сухой листок выписывает круги в теплой луже, и не нужно ему реки, и не жаль ни себя, ни ветки. Как сосед, весь день подбрасывая в костер что-то горькое, втихаря выметает сор из избы под забор соседки.
Как ржавеет гвоздь, забыв, для чего забит, и паук в углу налаживает свой быт вместо бабушкиной иконки. Как алеет вырождающийся ранет, и как дедовой чашки, памятной с детских лет, я зачем-то храню осколки.
Как, с весны ослепший, трется о ноги кот, извиняясь за то, что осенью пропадет.
Подколокольное
а на семи холмах сегодня шатко куда ни плюнь щербатая брусчатка у декабря выпрашивает снег над ярмаркой над цирком над таверной вонзился в небо купол дерзновенный и требует спасения для всех
и так его подсвечивает солнце как будто вправду кто-нибудь спасется а я иду шагаю стук-постук пиная чью-то банку из-под колы с лубянского сверну в подколокольный не ставь мне песню радио каюк
что толку в девяти твоих вокзалах терпи меня я всюду опоздала и не жалею больше ни о ком но верю в рождество как в обнуленье текущих смет созвучное налей мне и знаю где ближайший гастроном
о как его подсвечивает солнце как будто вправду кто-нибудь спасется
Теплые вещи
Родом из детства, сох во дворе физалис. Споро мелькали спицы: теплые вещи бабушками вязались – внуками не носиться.
Рос у подъезда выводок запоздалый. Осень брала на жалость – трех из пяти к Покрову, тьфу-тьфу, раздали. Жизнь продолжалась.
Бог посылал воронам то кость, то корку – малость, а все же милость. Спицы дрожали: кто его знает, сколько... Жизнь торопилась.
Ветхой «Вечеркой» наспех латались рамы. Кто-то из старожилов вышел из дома и не дошел до храма – снегом запорошило.
Основатель издательства Дана Курская говорит, что "победа (в обладании Призом от "Cтеклографа" - Stihi.lv) Полины - это чистая, заслуженная и честная победа", так как Курская выбирала обладателя Приза не зная имени автора особо понравившейся конкурсной подборки (имена авторов в судейских протоколах не указываются - Stihi.lv), нарочно не пользуясь поисковыми системами.
Призом в этом году является издание книги в издательстве «Стеклограф» (запланировано на март 2020 года) - с последующей презентацией и пиар-продвижением этого сборника.
Полина, прими наши поздравления и готовь сборник к печати!