Стихотворения, предложенные в ТОП-10 "Кубка Мира по русской поэзии - 2021" членом Жюри конкурса. Лучшие 10 стихотворений "Кубка Мира" будут объявлены Оргкомитетом 31 декабря 2021 года.
Имена авторов подборок будут объявлены 31 декабря 2021 года в Итоговом протоколе конкурса.
1 место
Конкурсное произведение 183. "Утренняя бормоталка"
пока онемелое тело решает – живой или нет –
ты видишь пронзительно-белый едва народившийся свет
и внутрь паутинного сада заходишь а там на свету
слепые усы винограда ощупывают пустоту
а корни тихонько-тихонько бормочут ребята ползём
туда где живет землеройка и черви грызут чернозём
где тихо и лишь многоножки как дети снуют и снуют
туда где и люди и кошки находят последний приют
впивайся вгрызайся хватайся пока не пробили отбой
за землю за воздух цепляйся зубами ветвями корой
всему своё время но нонче корням и медведкам под стать
я всё ж бормотать не закончу назло всем червям не закончу
ведь вита всё тоньше и дольче и есть ещё чем бормотать
2 место
Конкурсное произведение 213. "Суть"
... а суть моей ладони такова,
что в ней хранятся разные слова -
и целые, и даже половины –
на птичьем,
человечьем
и зверином,
поэтому плывет моя ладонь,
как лодочка, сквозь воду и огонь,
навстречу ей сквозь горы-раки-реки -
зверье мое и люди-человеки.
И в каждом слоге есть змеиный яд,
и в каждом слове – сто слогов подряд,
и всякий - шерстяной,
пернатый,
голый -
и жалится, и сердцем жжет глаголы.
... а суть моей ладони такова –
пуста, как ни крути, как дважды два:
зачем мне кукареки-раки-рыки,
коль я немой и даже безъязыкий.
Сменю ладонь на правильный плавник,
закрою рот, чтоб некто не приник
и словно сом, который воду мутит,
уйду на дно, без звука и без сути,
не обессудьте.
3 место
Конкурсное произведение 221. "Суфлёр"
о вкусах не спорят — ни о хороших, ни тем более о дурных
идут поезда, сериалы, поминки и свадьбы
счётчик мотает жизнекупюрочасы
но в мире мало что поменялось
со времён старого нытика Екклесиаста
конец света настал, но мы снова его пропустили
занятые электронными сигаретами и роликами в инстаграме
сосед считает меня психом
контакт — ботом
фейсбук — агентом китайской разведки
и только я ничего не считаю, ни цыплят, ни овец, ни сбитые боинги
я сжёг телевизор и расколотил свои виртуальные отражения
но так и не понял, что нужно нажать
чтобы закрыть окно и найти выход из имеющего только вход лабиринта
доктор советует отформатировать мозг
суфлёр в телефоне
больше не различает
что меня бесит, что радует
и когда я хочу об этом поговорить
он предлагает на выбор тьму вариантов, сделанных из пластмассы
среди них ни одного правильного
потому что все они рождены пластмассовым мозгом
для пластмассовых человечков, похороненных в списке контактов
а я не хочу разговаривать с мёртвыми
я не хочу выбирать из пластика
поэтому
я включаю режим полёта
и строю бумажную лестницу
чтобы моё молчание было слышнее тем, кто забрался выше
4 место
Конкурсное произведение 285. "КПП"
Порой и смерть по-своему добра.
Скоропостижно, где-то в шесть утра,
Петров увидел ключника Петра
и если удивился, то не очень.
А тот на вахте дул зелёный чай,
поигрывал брелоком от ключа
и спрашивал входящих, хохоча,
то справку от врача, то наш ли Отче.
Народ обескуражен был и вял.
Веселия его не разделял.
И каждый номерок в ладошке мял
с числом каким-то бесконечнозначным.
Им Пётр был ни сердцу, ни уму.
Вертушка всех гребла по одному,
бросала их со щёлканьем во тьму,
ни планов, ни надежд не обозначив.
Петров остановился в проходной -
а он всегда был парень заводной -
и говорит: "А может, по одной?
Ну что ты с этим чаем, дядя Пётр?
За вас, за нас, за ангельский спецназ!
За Божий перст и за Его же глас!
Вот что за скукотища тут у вас?!
Ползём, к зубному словно на осмотр.
Ведь так и сдохнуть можно от тоски...
И вот зачем, скажи-ка, номерки?
Харон, небось, на берегу реки
не вычисляет, цепанёт ли килем".
Апостол рёк: "А ты, Петров, нахал.
Я никогда такого не слыхал.
Но сам подумай: если б я бухал,
меня б на КПП не посадили.
Касаемо же этих номерков -
здесь завсегда порядок был таков.
Как говорится, испокон веков
народ спокойней, если он посчитан.
Ты оглянись: стоят тихонько в ряд,
Не голосят, не воют, не бузят.
Ждут очередь. Иначе ведь нельзя.
Ментальный блок. Обычная защита.
И ты, брат, не задерживай, иди.
Вон, слышишь, как настойчиво гудит?
Да и начальник мне потом гундит,
Что вновь полцеха к смене опоздали".
Петров кивнул, дал краба старику.
Вертушка щёлкнула, и он прошёл к станку.
И стал работать. В десять - перекур.
А там обед. Всё прочее - детали.
5 - 10 места
Конкурсное произведение 307. "Ц-ц-ц"
лишь только день распустицца
зальёцца солнцем сад
капустницы капустницы капустницы летят
летит еще лимонница
и шоколадница
но мне милей капустница
предвестница конца
мне нравицца печалицца
что всё вокруг пройдёт
снежинка в белом платьице
закружицца падёт
за ней вторая спустицца
сто тридцать пятая
и трактор гнусной гусеницей
всех в лёд впечатает
но их - снежинок-бабочек
полным полно полным
и жизнь такая разная
клубицца словно дым
уносицца врываецца
бьёт резвою ногой
Лети скорей, капустница,
не слушай никого!
Конкурсное произведение 272. "Так и надо"
замечтаешься – осень уже не в моде
так не носят больше разденься снято
над озёрами голые ивы бродят
так и надо думаешь так и надо
на худых плечах выносить озёра
не моргая долго смотреться в бездну
из какой трухи из какого сора
получается синий такой небесный
так приложишь птицу к сердечной ране
защебечет станет внутри щекотно
это всё что будет сегодня с нами
деревянная музыка птичьи ноты
разгребёшь по горсточкам а в остатке
невозможная нежность подступит к горлу
раздеваешься – шея спина лопатки
остаёшься голой
Конкурсное произведение 278. "Принимать"
Доктор Зия́д Сама́ра, сын земледельца из Бейт-Лахи́и,
как-то сказал мне, что нет никаких религий и наций,
есть только люди, хорошие и плохие,
кардиограмма у всех одна - вереница диастол, систол...
Доктор Зияд Самара учился в России,
где стал гинекологом и марксистом,
малость философом, в меру ценителем разливного,
но не разливанного,
там и женился на Катеньке из Иванова,
позже вернулся на Западный берег,
завёл себе практику, с четверть века работал в родильном,
был активистом борьбы за мир, настоящим, не пародийным,
принял чернявых и смуглых младенцев столько,
что ими можно заполнить несколько средних школ,
слыл по округе богом, пусть и не обжигал горшков,
ехал однажды из клиники хмурым дождливым январским днём,
остановился, увидев расстрелянный джип и пару гражданских в нём,
бросился к раненым, стал накладывать жгут
на глазах у зевак, что стояли рядом с бензоколонкой,
не осмелясь и выйти из-под её навеса,
не говоря уж о том, чтоб спасать чужака, оккупанта и иноверца...
После шумихи в прессе, и раздражённой, и упоённой,
доктор Зияд Самара два дня бродил по пустой приёмной,
некогда тщательно им оформленной в строгом английском стиле,
больше в родное родильное доктора твёрдо, но вежливо не пустили,
вскоре пришёл человек из особых служб, вынудил долго марать бумагу,
этой же ночью доктор Зияд Самара видел, как жгли его раритетную колымагу
те, кого он долгие годы бережно принимал – стаж-то у доктора был немал.
Доктор Зияд Самара поколебался, но понял, что ехать надо,
и на визитке его теперь Макгилл, Монреаль, Канада,
в трубке моей иногда звучит его голос:
«А-ко́ль бесе́дер, хаби́би, а-коль тов*,
я здесь принимаю младенцев любых цветов,
только вот думаю часто, как говорят по-русски, япона мать,
если так дальше пойдет, кто ж их будет там, на родине, принимать...»
*А-коль беседер, хабиби, а-коль тов (ивр.-араб.) – всё в порядке, дружище, всё хорошо.
Конкурсное произведение 343. "Трое"
Презирая кефир и макароны по-флотски,
От меня ушёл бомжевать мой внутренний Бродский.
Лёжа в баке, глядит на небо, не знает горя -
В перевёрнутом доме у самого Серого моря.
На одной из галер из Зюзино в Бирюлёво
Унесло моего внутреннего Гумилёва.
Говорят, возле МКАДа, на озере Вечного Чада
Был покусан псоглавцами, так дураку и надо.
За окном - диктатура осени. Под каштаном
Расправлялись гопники с внутренним Мандельштамом.
Расколов пополам колючую несвободу,
Голова укатилась гладким волшебным плодом.
...
Рикошетят обиды косточками черешни.
Ты сказала, что я поверхностный. Нет, я внешний.
Посмотри, у меня внутри только стол, три стула.
И слова, на губах проходящие, как простуда.
Конкурсное произведение 400. "Верещагины"
***
Череповец – чепец, печаль, оправа
овальная для важного лица.
Машины маслоделательной слава
в именье Верещагина-отца.
Дождь перестал охотиться беспечно
за отраженьем в зеркале реки.
Жаль, осень так буквально быстротечна –
отточием не удлинить строки.
***
Скатерть серая отутюжена –
Закатали солнце в асфальт.
Не доехали мы до Устюжны,
И до Устюга не достать.
Где стоим – пополам расколота
В дождь отмытая добела
С крышей-колоколом колоколенка,
Чьи замолкли колокола.
Осень поздняя, утро раннее,
Только голуби и дымкИ:
Только банями да сараями
Склон ощерился до реки.
Брёвна мхом поросли и чагами,
Да сорока вдруг верещит.
Вся надежда на Верещагина –
Да надежду ищи-свищи.
***
Верещагин сидит на каспийской таможне.
От вина и от выстрелов воздух рябит.
«Я ведь, знаешь, Петруха – великий художник!», –
Верещагин в запале Петру говорит.
«Я писал звонкий зной самаркандского неба,
Запечённый в лазури восточных аркад –
Я любил эту жизнь, обращённую в пепел,
Лязг ружейных затворов и дым канонад.
Я прошёл Туркестан, а погиб на Японской:
Броненосец на рейде – не абы чего!
Я, Петруха, мечтал любоваться на солнце –
Написал, как сверкает гора черепов...
Там сияло светло – только солнца не видно,
Только фурии смерти неслись по пятам.
Мне, Петруха, пойми, за державу обидно!» –
И Петруха кивает, до чёртиков пьян.
Вот они обнялись, как братишки, как дОлжно,
Комарьё налетевшей картечи кляня:
Луспекаев, артист, Верещагин, художник,
И Петруха – ключами от рая звеня.
* Череповец, Устюжна, Устюг – города в Вологодской области.
Конкурсное произведение 417. "Шелковица"
воздух такой горячий — колется и слоится,
старый луис сметает плоды шелковицы
с тёмной межи асфальта, ведущей в небо, в море ли;
глупая аллегория —
море сливается с небом — вовсе не аллегория.
из музыкальной шкатулки течёт медовое calma,
мальчик лет двух орошает серую пальму,
мать смущённо смеётся — саша, нехорошо;
стой же, куда ты пошёл,
ты потерял панаму, стой же, куда ты пошёл?
синь возникает после десятого стой же,
ситцевый ветер звучит аскетичнее, строже,
голос его вне пунктуации чаек, вне идиом облаков.
море небрежно застёгнуто на
пуговицы буйков,
на булавки рыбацких лодок,
волна подгоняет волну, шелестя — свобода... свобода.
мальчик — луис или саша — вбегает в быструю воду,
тараторит наперебой,
ловит ленивый прибой.
мама, купи мне лодку, мама, плыви со мной —
и ветер уносит мальчиковы слова.
солнце становится апельсинной долькой, касается края едва.
я несу на руках луиса — ему полтора или два,
на ходу качаю, пою — поспи, поспи, мой хороший,
поспи, поспи, мой хороший.
синяя
тень шелковицы льнёт
к деревянным подошвам.